Через некоторое время мы получили приказ посыпать главную улицу песком и посадить вдоль нее несколько деревьев — это было нужно сделать по случаю визита прусской королевы. Она приехала в десять часов вечера. Господи, как она была прекрасна с этим тюрбаном на голове! Говорили, что она была прекрасной королевой некрасивого короля, но я думаю, что она была и королем, и королевой. Император спустился к ней по лестнице и подал ей руку, но поклониться ей она заставить его не смогла. В тот вечер мне посчастливилось стоять на страже у подножия этой лестницы, так что я мог видеть ее на расстоянии вытянутой руки, и на следующий день, в полдень, меня поставили на тот же пост. Я имел возможность хорошо рассмотреть ее. Какая она была красивая и какая царственная королева! В свои тридцать три я бы пожертвовал ухо, чтобы подобно нашему Императору постоять рядом с ней. В последний раз я тогда стоял в карауле как простой солдат.
Генерал Дорсенн получил приказ выдать хранившиеся на прусских и русских складах обувь и рубашки, и лично проверил нас. Перед отъездом Император пожелал произвести смотр всей своей гвардии. Все очень волновались. В этом прекрасном городе было все, что нам было нужно. Его чистота была непревзойденной. Если французские дамы захотят узнать, как выглядит идеальное жилье, им стоит посетить этот город: лопаты, щипцы, дверные косяки, балконы — все просто блестело от чистоты. В каждом углу плевательница, и белье белоснежно. Это великолепный пример идеальной опрятности. После выдачи обуви и белья, генерал приказал всем своим капитанам осмотреть их роты. Смотр должен был состояться на площади в одиннадцать часов утра.
Капитан Ренар пошел к адъютанту-майору мсье Белькуру, чтобы поговорить с ним обо мне. Они послали за мной и сообщили мне, что я должен стать капралом своей роты, поскольку они хотят поощрить меня. «Но, — возразил я, — я не умею ни читать, ни писать». «Вы научитесь». — «Ах, я благодарю вас, но это невозможно». — «Сегодня вы станете капралом, и если генерал спросит вас, умеете ли вы читать и писать, вы должны ответить: „Да, генерал“, а уж я позабочусь о том, чтобы вы научились этим вещам. У меня есть несколько прекрасно образованных новобранцев, которые охотно помогут вам». Мне было очень стыдно учиться читать и писать в возрасте тридцати трех лет, и я проклинал своего отца за то, что он бросил меня.
Наконец, в полдень, мсье Белькур и мой капитан подошли к генералу и побеседовали с ним. «Прикажите ему выйти из строя». Он осмотрел на меня с головы до пят, и, увидев мой крест, спросил меня: «Когда вас наградили?» «Одним из первых. В Доме Инвалидов» «Самым первым, не так ли?» — спросил он. «Да, генерал». — «В таком случае, немедленно сделайте его капралом». Я мне стало несколько легче, поскольку я весь дрожал стоя перед этим человеком, настолько строгим и в то же время, справедливым. Вся моя рота была удивлена тем, что меня назначили ее капралом, никто не думал, что так получится. Все наши капралы дружески сказали мне: «Ничего, мы научим вас писать». Сразу же по возвращении на свою квартиру, я немедленно предстал перед своим сержантом-майором, который взял меня за руку и сказал: «Пойдемте к капитану, прямо сейчас».