Потом был лишь получасовый привал. На следующий день у нас снова не было времени на отдых — только чтобы поесть, и снова идти дальше. До Шёнбрунна нам оставалось пройти 20 лье. Спустя 15 или 16 лье нас построили перед большой деревней, и объявили, что требуется 25храбрецов готовых добровольно присоединиться к Императору у въезда в Вену, чтобы нести караул у Шёнбруннского дворца. Я вспомнил, что много раз стоял на страже. Я первым вышел из строя. «Я пойду», — сказал я своему капитану. «Прекрасно, — сказал генерал Дорсенн, — самый маленький из вас — хороший пример для остальных».
Нужное количество солдат было набрано, и мы приступили к делу. Нам обещали, что за три лье до Вены каждый из нас получит бутылку вина. Мы достигли этого пункта в девять часов вечера, очень уставшие, мучимые жаждой и рассчитывающие на обещанную бутылку. Но вина не было. Нам следовало идти прямо вперед и не останавливаться. Я отошел в сторону и решил поискать воды, чтобы утолить мучившую меня жажду. Я побежал по улице и наткнулся на шедшего мне навстречу крестьянина. Он нес с собой полное чего-то ведро, и увидев меня, вошел в очень красивый дом, у входа в который стоял охранник. Я прошел дальше, но у поворота присел и прислонился к стене. Снова появился тот же крестьянин со своим ведром. Я остановил его и заговорил с ним на его языке. К моему удивлению, в его ведре было вино. Я заставил его стать передо мной и обеими руками поддержать ведро, в то время как сам я, положив ружье на землю, начал пить так жадно, как только мог. Никогда прежде я не был так благодарен за выпивку. Это вино помогло мне пройти оставшиеся три лье, и с чувством полного удовлетворения я вернулся к моим товарищам.
В Шёнбрунн мы пришли около полуночи. Наши офицеры весьма опрометчиво дали нам возможность отдохнуть на расстоянии примерно четверти часа ходьбы до замка, пока ждали приказ от Императора, который, услышав о нашем прибытии, очень рассердился. «Что, — спросил он, — вы заставили моих ветеранов пройти около сорока лье за два дня? Кто дал вам такой приказ? Где они?» «Здесь, недалеко» — «Скажите им, чтобы они немедленно пришли сюда, я хочу их видеть».
Нам велели встать, но наши ноги совершенно онемели и стали такими же жесткими, как ружейные стволы. Мы не могли идти. Чтобы хоть как-нибудь двигаться нам пришлось в качестве костылей использовать наши ружья. Когда Император увидел, что мы приближаемся, склонившись над прикладами наших ружей, и кто-нибудь один, а все мы шли вот так согнувшись, он тотчас превратился в обезумевшего от ярости льва. «Неужели это мои ветераны? А если бы они мне прямо сейчас потребовались? Ах вы ж …» Он высказал им все, что хотел сказать, а потом обратился к конным гренадерам: «Немедленно разведите большие костры, принесите соломы, чтобы они могли прилечь и подогрейте им подслащенного вина».