Вскоре большое путешествие из Лиможа в Версаль закончилось. У ворот этого прекрасного города нам было приказано покинуть фургоны и войти в него пешком. Мы вскинули на плечи свои ружья и совершенно измотанные усталостью и голодом прошли по городу (небритые и не причесанные). Мы думали, что на том конце Версаля нас ждут фургоны, но не тут-то было. Нам пришлось пешком идти в Курбевуа, где предполагалась наша ночевка, и где, полумертвые от усталости и голода, мы поели и выпили вина.
Следующий день был посвящен уходу за собой. Мы посетили склады одежды и обуви, а утром Император устроил нам смотр. Потом мы сразу же отправились в путь, но нам была оказана любезность тем, что нас отправили в фиакрах. Для нас собрали все фиакры города. Было решено, что в одном фиакре едут четверо гренадеров — со своими ранцами и оружием. В Кле мы дали нашим несчастным клячам сена, накормили наших кучеров и снова в тех же повозках продолжили путь. В каждом пункте, в котором мы останавливались, нас ждали накрытые столы.
Мы отправились в Ла-Ферте-Су-Жуар, где нас ожидали большие фургоны из Бри — с большими лошадьми и хорошей свежей соломой (по двенадцать человек в каждом фургоне). Эти проклятые дороги просто кишели колдобинами и огромными камнями. От страшной тряски мы падали друг на друга. Господи, какие же мы страдали! Каждый день мы делали 25–26 лье. В Лотарингии мы пересели в небольшие экипажи, запряженные маленькими и легкими лошадьми — они неслись подобно ветру. В упряжке они располагались друг за другом. Мы бы могли и 30 лье делать с такими лошадьми, но с ними было страшно спускаться по крутым косогорам, особенно в том месте, где дорога сворачивает к Мецу. Этот город нам следовало поприветствовать, поэтому нам пришлось взять наши ружья и надеть парадные мундиры, распаковать ранцы и надеть чистое белье. Посмотреть на нас пришли более 10 000 человек, среди которых было много дам, которые никогда не видели императорской гвардии. Подготовив ружья, мы открыли наши ранцы, чтобы переодеться. И в этот момент внезапно подул сильный ветер — наши рубашки взлетели в воздух, и моментально вокруг нас возникла сумятица — это завопили до смерти напуганные дамы, увидев такое количество обнаженных и красивейших мужчин Франции. Но тут уж мы ничего поделать не могли.
Наш вход в город был великолепен: нас расселили по частным домам и относились к нам просто замечательно. Император говорил, что быстроногие лотарингские лошади помогли гвардии пройти целых 50 лье. Затем мы покинули Мец с приказом не останавливаться — ни днем, ни ночью. Мы шли словно по мановению волшебной палочки. В Ульм мы пришли ночью. Нам раздали наши ордера на поселение, но, после того, как мы чего-то перекусили, барабаны пробили тревогу, и нам пришлось немедленно лететь к нашему оружию. На дороге в Аугсбург в 9 часов вечера состоялась перекличка. И после нее никаких экипажей — это была уже неприятельская территория. Нам пришлось спотыкаясь и натирая ноги идти до самого утра. Около девяти часов мы вошли в город. Нам дали три четверти часа для завтрака, после чего мы немедленно отправились в путь. В первый день, тяжело нагруженные, мы прошли 21 лье.