По выходе из Вильно мы оказались со всех сторон окруженными дремучими лесами. Я покинул голову колонны и шагал позади своего батальона. Я приказал музыканту играть, а остальным шагать в ногу. Начало темнеть, и тут я заметил, что мои дезертиры начинают понемногу убегать в лес. Из-за темноты обратно вернуть их было невозможно, и мне оставалось только выругаться. Что прикажете делать с подобными солдатами? И я сказал себе: «Они просто разбегутся».
Часа через два передние ряды моего батальона вышли на чистую от леса поляну, через которую пробегали несколько дорог, и остановились. Когда подошли задние ряды, костры уже пылали. Я страшно удивился. «Что вы тут делаете? Почему не идете дальше?» — «С нас достаточно, мы устали и хотим есть».
Костры пылали, котлы кипели. В полночь со своей свитой мимо нас ехал Император. Заметив мой ярко освещенный бивуак, он остановился и подозвал меня к дверце своей кареты. «Что вы тут делаете?» — «Ваше Величество, не я здесь командую, а они. Я шел в арьергарде, и встретил голову нашего батальона здесь — они отдыхали, а костры уже горели. Уже многие из этих дезертиров со своими пайками сбежали назад в Вильно. Что же я могу сделать один с семью сотнями этих дезертиров?» — «Делайте все, что можете, я прикажу арестовать их».
Он уехал, а я один остался с этими неуправляемыми солдатами и с сожалением вспоминал о своих сержантских шевронах. Но на этом бедствия мои не закончились. На рассвете я велел бить общий сбор и немедленно отправляться в путь, сообщив им, что Император намерен арестовать всех дезертиров. Мы шли до полудня, а по выходе из леса обнаружили поляну, где паслось несколько коров. Мои солдаты тут же взяли свои фляги и побежали их доить, а остальным пришлось ждать. Каждый вечер, еще до полного захода солнца они устраивали лагерь, стоило нам по дороге встретить коров, как они тотчас останавливались. Как же мне было весело, просто слов нет! Наконец мы вошли в очень далеко отстоящие от деревень леса, и большая их часть была уничтожена огнем. Один из таких сгоревших лесов лежал справа от нашего пути, и когда мы с ним поравнялись, я увидел, что часть моего батальона бегом пустилась как раз туда, именно в этот сожженный лес. Я галопом поскакал за ними. Каково же было мое удивление, когда солдаты внезапно развернулись и начали в меня стрелять! Мне пришлось отступить.
Зачинщиками были солдаты Жозефа Наполеона, все испанцы. Их было 133 человека, и ни один француз не примкнул к этим разбойникам. Возвратившись к своему отряду, я собрал их в круг и сказал: «О происшедшем я вынужден сообщить командованию. Будьте же французами и следуйте за мной. Я больше не пойду в арьергарде, чтобы присматривать за вами, теперь — решайте сами. Напра-во! Шагом марш!»