Я вытер кровь и пошёл за брезентовым плащом, который был в соседнем вагоне, чтобы накрыть им зверя. Но попытка не удалась: зверь вырвал плащ и снова царапнул меня.
Опять я схватил рогатину, придавил рысь к полу и крикнул:
— Навалитесь! Хватайте зверя за лапы и тащите в клетку!
Но мои помощники не тронулись с места: они побоялись идти к разъярённому хищнику.
Я убрал рогатину, загородил рысь клетками, поругался с помощниками и пошёл к себе в вагон.
Там я спросил у пассажиров:
— Есть тут охотники?
— А в чём дело?
— Мне нужны два смельчака! — И рассказал, каких зверей везём мы в столицу и как можно утихомирить свирепую рысь.
Смельчаки нашлись, и они пошли со мной в вагон, где были клетки.
Я снова полез на зверя с рогатиной. Мои новые помощники набросили на рысь мешки, навалились на неё, затем схватили за ноги и потащили по полу. Рысь упиралась изо всех сил, вырвалась и бросилась к двери. Кто-то успел закрыть её. Мы думали-думали, что нам делать, и решили набросить на зверя брезентовые мешки, а сверху — большой пустой ящик.
Это нам удалось. И как ни билась рысь о стенки ящика, мы впихнули её в клетку вместе с мешками.
А уж остатки мешков пришлось вытаскивать из клетки стальными крючками: зверь злобно рычал, не выпускал мешковину из лап и разрывал её на клочки…
Почти год прожил я на Чукотке. Жилищем служила мне небольшая землянка, которая стояла на берегу речки. До ближайшего селения было километров триста, и я почти всё время был один. Лишь изредка навещали меня чукчи, которые кочевали со стадами оленей по округе.
Морозным утром вышел я однажды проверить капканы: я тогда ловил песцов. В одном из капканов сидела лиса. Она вскочила, когда увидела меня, и стала метаться из стороны в сторону. А когда я подъехал вплотную, зарычала и схватила зубами за лыжу.
Я осмотрел лису: кость на лапе была цела. Вместе с капканом посадил я зверя в мешок, взвалил на плечи и отправился к землянке.
Там я снял капкан, смазал лисе помятую лапу йодом, и моя новая жилица юркнула в тёмный угол под кроватью.
Она сидела и лежала три дня и ничего не ела. Давал я ей белых куропаток, рыбу, зайчатину, но она к ним не притрагивалась.
Потом немного смирилась со своим положением и стала есть всё, что я ей ни подбрасывал. Кормить её было нетрудно: лиса неприхотлива в еде, она ест зайцев, птиц, рыбу, мышей, ягоды. Поэтому-то и встречается она в Сибири почти повсеместно.
Зимним вечером я лежал на кровати и читал книгу. Моя пленница вышла из своего угла, медленно обошла всю комнату, осматриваясь по сторонам и принюхиваясь.