Очень жаль, что науке так мешает нехватка средств. Чтобы обеспечить аппаратуру и химикаты, необходимые для проведения наших экспериментов, и усовершенствовать их, потребуется собрать большие суммы. Ни Э., ни Монтросс, ни я не обладаем достаточными средствами, и просить средства у университета или у других было бы бесполезно. Над нами бы посмеялись, если бы мы раскрыли цель, для которой нам нужны деньги. Я боюсь, что мы будем вынуждены отказаться от дальнейших исследований в этом направлении. Какая жалость, когда результаты могли бы принести такую неисчислимую пользу человечеству!"
Снова произошла пауза, пока под датой 6 июля не появилось следующее: "Монтросс проложил путь для продолжения экспериментов. Его дядя, мистер Редфилд, богатый банкир, одержим страхом превратиться в беспомощного, дряхлого старика. Несколько дней назад он заявил в присутствии молодого Монтросса, что отдал бы миллион, если бы смог сохранить все свои способности до самой смерти. Это натолкнуло Монтросса на мысль, и, рискуя быть осмеянным, он рассказал о том, что мы сделали, и предложил Редфилду финансировать наши эксперименты. К его радости, его дядя очень заинтересовался и выразил готовность сделать это при условии, что он сможет быть свидетелем наших экспериментов. Я согласился на это, как и Э. Ее друг, Берк, также был посвящен в нашу тайну, и пять моих учеников были привлечены к этому занятию. Мы договорились, что то, что мы делаем, должно оставаться при нас, пока мы не столкнемся с окончательным успехом или неудачей, и, как выразился Э., мы создали маленькое научное тайное общество. У нас нет ни малейшего желания, чтобы другие знали, что мы делаем, или чтобы репортеры пронюхали об этом. Поэтому мы встречаемся более или менее тайно или в моей лаборатории, где мы в безопасности от любопытных глаз или подслушивающих ушей.
Монтросс полностью выздоровел и усердно работает над своими химическими препаратами. Берк, кстати, оказал неоценимую помощь, поскольку ему удалось получить формулу для QW. В конце концов, у политического взяточничества есть свои преимущества".
По мере того, как я читал дальше, я все больше и больше поражался, все больше и больше восхищался откровениями этого интимного дневника пропавшего биолога. Многое из того, что было загадочным, уже прояснилось. Была объяснена связь, которая связывала Берка, упрямого коммерсанта и политического босса, Редфилда, банкира-миллионера, доктора Флэгг, женщину-врача, Монтросса, преподавателя химии, пятерых студентов и доктора Хендерсона. Причина встреч десяти была ясна, и, вне всякого сомнения, все сочли нужным исчезнуть по той же причине. Теперь я почти не сомневался, что даже эта причина будет раскрыта, если я буду продолжать читать дальше, и, забыв о времени, работе и всем остальном, я проглотил содержимое журнала. Но то, что я узнал, превзошло мои самые смелые мечты, и, очарованный, пораженный, буквально дрожа от волнения, я прочитал совершенно невероятную, но, несомненно, правдивую историю самых удивительных событий, когда-либо записанных человеческими руками, историю, которая, без дат и разделения записей, гласила следующее: