Начнем с самого начала. Как вы знаете, или, возможно, совершенно не знаете, поскольку я подзабыл, что в последнее время мы переписывались крайне редко, пять лет назад я сопровождал экспедицию Роджерса в Афганистан. Нас официально зарегистрировали как геологическую миссию, но на самом деле мы искали радий, помимо прочего. Когда я уезжал, я был практически помолвлен с Венецией Поттер, дальней родственницей Лонг-Айлендских Поттеров, о которых вы, возможно, слышали. Я говорю "практически" помолвлен, потому что результатом этой экспедиции было обеспечение меня положением, необходимым для официальной просьбы ее руки. Как я уже сказал, это было почти пять лет назад.
Через четыре месяца после моего отъезда ее письма перестали приходить, а мои были возвращены мне нераспечатанными. Два месяца спустя я получил новость о ее помолвке с Говардом Марсденом. Получил его там, в Афганистане, когда вернулся на побережье за припасами. Мы пропустим события следующего года, в течение которого я оставался в экспедиции. Мы добились успеха. Я вернулся.
Потом я узнал, где жили Марсдены, здесь, в Истпорте. В прежние времена я встречался с Марсденом раз или два, но в то время уделял ему мало внимания. Он казался всего лишь одним из богатых бездельников, имел приличный доход от отцовского поместья и интересовался джентльменским фермерством – чистокровным скотом и всем подобным. Я решил, что пока бесполезно копаться в мертвом пепле, по крайней мере до тех пор, пока я не смогу определить свое место на земле, так сказать. Тем временем мне предстояло провести свои исследования, теорию, которую я разработал как своего рода ответный ход, чтобы заполнить ту ужасную пустоту от потери Венеции – там, на краю света. Бесчисленные бессонные ночи я провел в лихорадочных попытках погрузиться в научные размышления. Наконец-то я поверил, что нашел ключ к выводам, которые до сих пор полностью упускались целеустремленными искателями. Я решил основать свою лабораторию здесь, в Истпорте, возможно, посвятив все свободные часы разгадке тайны моего внезапного прозрения. С двухлетней бородой и загорелым лицом мало кто узнал бы меня под моим настоящим именем, и ни один в моей новой принятой роли "профессора Уолтерса".
Так получилось, что я арендовал старый дом менее чем в полумиле от претенциозной фермы Марсдена. Я превратил весь первый этаж в лабораторию, живя в уединении на верхнем этаже. Я привык заботиться о себе сам, и природа моего эксперимента была такова, что я понимал, что нет необходимости чтобы вокруг меня были любопытные слуги. Действительно, оказалось, что эксперимент имеет такое международное значение, потому я не испытываю никаких угрызений совести, используя его в своих собственных эгоистичных целях. Это могло бы быть благом для человечества, но его возможности для зла в руках любого индивидуума или группы настолько велики, что делают его самым опасным для благополучия человеческого рода на этом маленьком земном шаре.