– Мистер Блейк обращает внимание на известный факт, что сжатие объекта в трех измерениях увеличивает его плотность. Это именно то, что произошло бы, если бы плотность была четвертым измерением. Моя идея состоит в том, чтобы обратить процесс вспять. При приложении давления к объекту в направлении его четвертого измерения его четырехмерное расширение будет уменьшено, а все остальные его измерения будут увеличены. Другими словами, объем был бы увеличен, а плотность уменьшена.
– Позвольте мне проиллюстрировать это примером из двумерного пространства: я приготовил определенное количество бисквитного теста, и вы заметите, что я вырезал из него несколько предметов разной толщины. Я могу увеличить толщину любого из этих маленьких квадратиков, прижимая их руками по краям. Если я надавливаю сверху с помощью этой скалки, толщина значительно уменьшается, но при этом происходит соответствующее увеличение длины и ширины.
– Вот двумерный человечек, которого я вырезала с помощью формы, подобной той, которую наши бабушки использовали для приготовления человечков из имбирного хлеба. Если я раскатаю его плашмя, он все еще сохранит ту же общую форму, но он расширился в своем двумерном мире, в то время как его третье измерение уменьшилось.
– Если бы обычное человеческое тело было сжато в направлении четвертого измерения, его объем увеличился бы, а плотность уменьшилась. Это значительно облегчило бы ходьбу, позволило бы человеку плавать по пресной воде так же легко, как по водам Большого Соленого озера, и могло бы воплотить мечты Дариуса Грина, который, как вы помните, пытался летать с помощью крыльев, приводимых в движение его собственными мышцами.
– Конечно, для того, чтобы производить давление в четвертом измерении, необходимо иметь четырехмерный объект. Это мне удалось сделать с помощью моих математических формул. Точно так же, как я построил трехмерный цилиндр, сложив вместе большое количество окружностей, я построил гиперцилиндр, или четырехмерный ролик, соединив вместе большое количество сфер.
Затем он обратил мое внимание на некоторые части механизма, которые меня особенно заинтересовали, поскольку они были наиболее отличительными особенностями машины. Я не могу придумать лучшего способа описать один из этих четырехмерных роликов, чем сравнить его с гроздью игрушечных воздушных шаров, виноградной гроздью или ежевикой. Конечно, он был более правильной формы, чем любой из этих объектов, и состоял из шестидюймовых сфер, о которых я упоминал ранее.
После этого, Сидельбург продолжил: