.
Затем Ковалевская отправилась в Берлин, где уговорила математика Карла Вейерштрасса, которым глубоко восхищалась, давать ей индивидуальные уроки. (В Берлинском университете, где преподавал Вейерштрасс, действовал еще более строгий запрет на обучение женщин.) Он не был сторонником присутствия слабого пола в научных кругах, но способности Ковалевской и страсть к предмету завоевали ей место его звездной студентки, а впоследствии – доверенной коллеги.
Софья хотела получить докторскую степень по математике, и Вейерштрасс устроил ее в докторантуру Гёттингенского университета, присваивавшего женщинам высокие ученые степени, причем Ковалевской не пришлось посещать занятия и сдавать экзамены. Ковалевская стала первой в Европе женщиной – доктором математических наук[255]. Большинство соискателей докторской степени предпочитали писать одну диссертацию; Ковалевская представила три: две по чистой математике и одну по астрономии.
Между тем ее фиктивный брак превратился в настоящий. В 1875 г. она приехала с мужем в Россию. Вейерштрасс умолял ее вернуться в Европу и в науку. Однако она перестала отвечать на письма своего наставника.
Через шесть лет после отъезда из Берлина, после нескольких провальных начинаний супруга в сфере торговли недвижимостью и краха семейной жизни, Ковалевская возвратилась в Германию одна и немедленно возобновила работу. Она опубликовала революционные статьи о рефракции света в кристаллах и о «приведении некоторого класса абелевых интегралов третьего ранга к эллиптическим»[256]. В 1883 г. ей было предоставлено место лектора в Стокгольмском университете. Сначала Ковалевская отвергла предложение из-за «серьезных сомнений», что сможет в полной мере соответствовать должности, но всего через шесть месяцев по прибытии была повышена до звания штатного профессора и получила предложение стать редактором журнала Acta Mathematica. Еще через два года она возглавляла кафедру, свободно говорила по-шведски и отдалась работе со страстью, какой не испытывала с юности, когда впервые освободилась от отцовской власти.
Именно тогда, с легкой руки коллег, она пустилась в погоню за так называемой «математической русалкой». Эта классическая задача математики соблазнила много выдающихся умов. За углубление понимания этой специальной задачи, связанной с «вращением твердого тела вокруг фиксированной точки под влиянием силы гравитации», Парижская академия наук установила денежную премию. Ковалевская самоотверженно работала, желая вовремя подать свою статью.
Объявление Парижской академии наук вызвало шок по двум причинам. Первая: победитель добился такого огромного прогресса в решении задачи, что призовая комиссия проголосовала за увеличение суммы премии. Вторая стала неожиданностью лишь для тех, кто совершенно не знал Ковалевскую. Из пятнадцати анонимных участников победила именно она. Ее решение открыло путь к новым областям исследования в теоретической математике. В анализе работы Ковалевской отмечалось, что значение ее победы не ограничивается математикой: «Ценность представляют собой не только результаты как таковые и оригинальность ее метода, но и вызванный ею возросший интерес к этой задаче… исследователей во многих странах, в особенности в России»