. По словам одного мальчика, с этим порошком ему показалось, что он «поднимается вверх в летающей машине», а другому «почудилось, будто я миллионер и могу купить все что пожелаю»
[75]. Хочешь больше – плати. Самые отчаявшиеся отводили душу, разбивая окна аптек, воруя и вымогая у клерков деньги. Сторонники социальных реформ пытались убрать дилеров с улиц и избавить от них детей. Хэмилтон призвали на помощь.
Чтобы засвидетельствовать факт предложения кокаина в суде, Хэмилтон научилась устанавливать, что конфискованный порошок действительно является «пылью счастья». Однако результаты лабораторного исследования были неточными: тест оказывался положительным, если порошок представлял собой кокаин или его производное, синтетический альфа– или бета-эукаин. Синтетическое вещество было законным, и тест стал зацепкой для адвокатов обвиняемых, радостно пользующихся этой лазейкой, чтобы оспорить обвинение. У Хэмилтон появилась мысль, как сделать обвинение неопровержимым. Кокаин, попадая на глазное яблоко, вызывает расширение зрачка; при альфа– или бета-эукаине внешний вид глаза не меняется. Сначала она продемонстрировала этот фокус на кроликах, но метод не получил ни малейшего одобрения у присяжных, симпатии которых тут же обратились к ушастым зверькам. «Поэтому я испытывала порошок на себе, – рассказывала она. – Я же знала, что это не повредит моим глазам, а другие люди, и их можно понять, не хотели рисковать. Я так часто ходила по лаборатории с одним расширенным и другим узким зрачком, что все привыкли и перестали это замечать»[76]. Через год она и несколько других активистов добились включения эукаинов в число запрещенных средств.
Хэмилтон никогда не боялась грязной работы. Возьмем ее деятельность во время эпидемии брюшного тифа, разразившейся в Чикаго в 1902 г. Сильнее всего пострадала именно та часть города, где жила Элис. Друг Хэмилтон подумал, что благодаря профессиональным знаниям патологии и бактериологии она могла бы обнаружить первопричину эпидемии и тогда город нашел бы решение проблемы.
Сначала Хэмилтон исследовала источники воды и проверяла поставщиков молока, но не нашла причин, почему сильнее всего пострадал именно Девятнадцатый район. Затем она обследовала территорию района, надеясь заметить подсказки. «Бродя по улицам вдоль ветхих деревянных наемных домов, я видела уличные нужники (запрещенные законом, но тем не менее бесчисленные), в том числе на задних дворах ниже уровня мостовой, переполненные после мощных ливней, – вспоминала Элис. – Отвратительные ватерклозеты в домах, по одному на четыре семьи или более, загаженные и неисправные, потому что никто не отвечал за их мытье и ремонт; и повсюду тучи мух»