Дю Шатле спешила сохранить свое наследие и закончить перевод «Математических начал», добавив недостающие объяснения и подкрепив аргументы Ньютона новыми уравнениями, словно знала, что это будет ее последнее свершение.
Лиза Мейтнер
1878–1968
физик
Лиза Мейтнер должна была получить Нобелевскую премию. Она была исключительно талантливым физиком-ядерщиком. Почему же ее имя не появилось рядом с именами ее коллег, названных первооткрывателями реакции расщепления ядра? Отчасти по политическим причинам, отчасти по случайности и невезению.
В начале XX в. Германия была средоточием выдающихся научных умов, в число которых входила и Мейтнер. Большая часть ее карьеры прошла в Берлине, где Лиза сдружилась с другими звездами физики, в том числе с нобелевскими лауреатами Максом Планком, Альбертом Эйнштейном, Нильсом Бором и Джеймсом Франком. Она еженедельно участвовала в коллоквиуме, собиравшем около сорока экспертов в ее области, которые рассказывали о своих новых исследованиях и обсуждали их. В первом ряду неизменно сидели «тяжеловесы», среди которых по праву находилась Мейтнер. Эйнштейн называл ее «нашей мадам Кюри»[172].
Затем приход к власти Гитлера сделал Германию неподходящим местом работы и жизни для Лизы Мейтнер и многих ее коллег-евреев. Не желая расставаться со своими проектами и берлинским научным сообществом, Мейтнер несколько лет тянула с отъездом. Летом 1938 г., поскольку на евреев налагались все более пугающие ограничения, в том числе запрет ученым выезжать из страны для участия в конференциях, «где они будут считаться представителями Германии»[173], Мейтнер бежала в Нидерланды благодаря помощи друзей-голландцев. Она покинула Германию, где прожила тридцать лет, налегке, всего лишь с двумя полупустыми чемоданчиками. Ей пришлось бросить и величайший научный проект всей своей жизни: начатый ею в 1934 г., он впоследствии приведет к открытию ядерного распада и удостоится Нобелевской премии.
Мейтнер и прежде сталкивалась с противодействием. В родной Вене Лизе не разрешили продолжить обучение в школе по достижении четырнадцати лет. Однако она не позволила, чтобы эти барьеры помешали ее научному прогрессу. Когда подростком Лиза поняла, что хочет стать физиком, это желание казалось безумным, и не только из-за ее принадлежности к женскому полу. Эта область науки считалась мертвой. Глава ведомства национальных стандартов Германии однажды заявил: «В физике больше нельзя сделать ничего, кроме более точных измерений»[174]. Для физиков попросту не было работы. Стремиться в эту сферу можно было под влиянием одной лишь страсти. Мейтнер не мыслила себе жизни без физики и добилась своего.