.
Маргарита Перей начала работать в Институте радия в 1929 г. в возрасте двадцати лет. Директором института была дважды лауреат Нобелевской премии Мария Кюри. Все, что было у Перей, – техническая специальность. В юности она мечтала стать хирургом, но у семьи не хватало денег. Отец Маргариты умер, когда ей было четыре года, семейное дело пострадало во время биржевого краха, и мать не могла себе позволить оплачивать обучение девочки. Недостаток систематического образования та компенсировала самообразованием. «Под руководством Марии Кюри я вдруг очутилась среди величайших французских химиков, – вспоминала Перей. – Они – и я среди них, со своим жалким дипломом»[188]. Любопытство и прилежание Перей понравились Кюри, которая сделала ее своим ассистентом. (О вере Кюри в Перей говорит тот факт, что она отвергла блестящего ученого Лизу Мейтнер, которая пришла устраиваться в институт, имея докторскую степень в области физики.)
Первым заданием Перей стала подготовка источников радиоактивного элемента актиния для экспериментов Кюри. Очищать актиний, смешанный с редкоземельными материалами, оказалось чрезвычайно сложно, вдобавок чрезвычайно долго, поскольку нужно было удалить в том числе и вызванную актинием радиоактивность, загрязнявшую образец.
Через четыре года, когда Перей исполнилось двадцать четыре, на ее левой руке появилась язва. Поскольку она напоминала ожог, родственники решили, что язва вызвана попаданием какой-то лабораторной кислоты на кожу. Интуиция подсказывала Перей, что кислота ни при чем. Еще через несколько лет такая же язва возникла на правой руке. Впрочем, какая разница, если их хлопоты с актинием как раз приняли интересный оборот!
После десяти лет одной и той же методичной работы Перей точно знала, чего ожидать, когда брала пробу актиния. Она выполняла свою задачу с впечатляющей ловкостью, усовершенствовав этапы очистки за годы, что корпела над ними. Навык позволил ей ускорить процесс. Однако осенью 1938 г., проводя измерения с кусочком свежеочищенного актиния, Перей обнаружила нечто, чего никогда прежде не видела; судя по всему, это был новый вид излучения.
Через несколько месяцев, в январе 1939 г., 29-летняя лаборантка предложила потрясающее объяснение этого явления. Проследив источник удивительного излучения, Перей открыла новый радиоактивный элемент – 87-й.
Элемент 87 заполнил пустующую клетку Периодической таблицы в группе щелочных металлов, последнюю, отведенную в ней для элементов естественного происхождения. Элемент 87 был практически на виду у ученых сорок лет, но не регистрировался, потому что никакой другой радиохимик не был достаточно проворен, чтобы его заметить. Элемент 87 является одновременно самым редким и самым нестабильным из природных химических элементов. Всего 24,5 грамма его содержится во всей земной коре в каждый момент времени. При периоде полураспада в 22 минуты его можно было заметить, только имея уникальную скорость и опытность Перей.