И вроде несложный вопрос, ответ на него и того проще, но я все равно продолжала молча исследовать картошку. Что бы Роуз сейчас не услышала, все равно будет скандал. Лучше промолчать. Она тогда и остынет быстрее.
Роуз мой маневр раскусила на раз, устало вздохнула, приблизилась к моему столу, вытерев руки о передник, и опустилась на лавку рядом.
– Элтрисс, ты хоть понимаешь, как рискуешь? – куда тише и перейдя на аратсийский язык, спросила Роуз. Родной язык показался мне чужим, резал слух, заставлял сжиматься сердце и оглядываться по сторонам. – Боевые маги, это не магистр Снорри. Это не льер Петренс. И уж тем более не Томпсон. Они натасканы разыскивать и уничтожать нас, Элтрисс. Если эти маги хоть заподозрят тебя… – ее голос осип и сорвался. Роуз не смогла завершить мысль и сказала коротко, но откровенно. – Я не переживу, если с тобой что-то случится.
Я прекрасно понимала, чем для меня это может обернуться. Но даже сейчас, когда эмоции улеглись и можно было все обдумать хорошенько, я понимала, что свои решения не изменила бы все равно. Ни когда спасала незнакомку, ни когда подписывала договор с отделением городской стражи.
– Разве ты поступила бы иначе на моем месте? Ты не откликнулась бы на Зов жизни? – ответила я вопросом на вопрос тоже на аратсийском.
Некоторое время в кухне “Горного приюта” слышно было только ворчание кастрюли с кипящей похлебкой и шипение поджаривающегося на сковородке мяса. Мы обе знали ответ на мой простой, казалось бы, вопрос.
Ни один целитель не пройдет мимо боли. Ни одна Дарующая жизнь не сможет не ответить на Зов жизни. И пусть я не прошла обучение в ордене до конца, как Роуз, но законы магии крови на меня действуют точно так же, как и на нее.
Я вспомнила свое посвящение, произошедшее, словно в другой жизни и с другой девочкой, которую называли сшана Элтрисс АссашессТрев.
Огонь в плошках, разбрасывающий отблески на позолоченные колонны, отполированный до блеска мрамор пола. Искры взлетающие в черное полотно звездного неба. Мы, испуганные, проникшись важностью момента. Я – самая юная из будущих адептов. И верховная ордена Дарующих жизнь: высокая, в алом шелке, с золотыми браслетами выше локтей. Черные волосы водопадом падают на спину до самых бедер. А на алых губах ободряющая улыбка. И я восхищалась ею куда сильнее, чем остальные. Потому что только три человека в этом зале знали, что она на самом деле была моей матерью.
Кровь капает в огромную ритуальную чашу с ее запястья. И следом грудной низкий голос раздается в зале, проникая в самую душу.