Когда мне случилось говорить о системе воспитания коммунистического, я отмечал уже некоторые из самых существенных ее достижений, хотя эти достижения были обкорнаны и обесценены рядом воспитательно-идеологических подмен. К ним относились воспитание воли и твердости, правдивости и чувства товарищества, смелости и стойкости, жизнерадостности и идейности. Конечно, и человек облагороженного образа будет смелым и волевым. Но смелость и воля направятся в нем не на борьбу какого-либо коллектива за гегемонию над остальными, а на деятельность, имеющую в виду совершенствование сперва себя, потом условий, в которых формируется другая личность, и, наконец, не насильственное, а исполненное любовью совершенствование других. Эта деятельность будет устремлена к бескровному объединению человечества, к уменьшению страданий всех живых существ, к возрастанию в человечестве общей суммы любви и счастья и к доведению всей нашей планеты до возможного состояния гармонии между всем живым, что населяет его.
Конечно, такой человек не сможет не обладать в полной мере высокой правдивостью и чувством товарищества. Ложь может быть оправдана лишь тогда, когда через ее посредство страдание другого человека перекладывает на себя или отвращает от кого-нибудь опасность. Но разглашение чужой тайны, выдача товарища или донос, в какое благообразное одеяние он ни был бы облечен, останутся в глазах такого человека постыднейшим из предательств. Естественно, здесь не имеется ввиду укрывательство уголовного преступления.
Не может быть чужда такой душе и жизнерадостность. Но эта жизнерадостность не вырождается в нарочитый оптимизм, избегающий всего, что намекает на теневые стороны жизни, на скорбь и угрюмость некоторых иных миров или на опасности грядущего. Явления жизни и культуры будут вызывать к себе отношение в зависимости не от того, на оптимистические или пессимистические выводы они наталкивают, а от того, сужают или расширяют они диапазон личности, возвышают или снижают уровень души, содействуют, в конечном счете, свободе и любви или же ненависти и порабощению. Такая натура достаточно мужественна, чтобы смотреть любым чудовищам в глаза, и достаточно развита духовно, чтобы любить жизнь не только такой, какова она теперь и здесь, но и такой, каковой она предощущается в мирах восходящего ряда или в будущем духовном просветлении.
Воспитание способности вносить во всякий труд творческое начало останется одним из краеугольных камней педагогики. Если потребность в творческом труде не станет неотъемлемым свойством личности, то в условиях общего достатка и прогрессирующего сокращения рабочей недели, рабочего дня человеку будет грозить пресыщение, опустошение, паралич духа. А именно этого и добивается экс. Министр образования, а ныне — советник Президента, требуя выпускать не творцов, а только грамотных менеджеров. Поддержка Президентом такого чиновника вызывают различные опасения. Но следует быть готовым к тому, что представление о пользе и оправданности того или иного вида труда, о его месте в иерархии творчеств претерпит значительные изменения. Труд, хотя бы и творческий, направленный на умножение страданий живых существ, — будь то изобретение смертоносных средств, или печатание развращающих книг, или уничтожение животных ради развлечения, ради чревоугодия, ради так называемой научной пользы, — всякий такой труд будет восприниматься как атавизм, как нечто дикое и постыдное. И напротив: многие формы внутреннего труда, раньше приравнивавшиеся к безделью, найдут свою правильную оценку. Созерцание, размышление, религиозная деятельность во всех ее видах, общение с природой, развитие тела, гораздо более многообразное, чем нынешний спорт, экскурсии или паломничества к великим очагам и памятникам культуры, занятия, пусть самые скромные, литературой и искусством, творческая любовь женщины и мужчины, духовно оплодотворяющее общение друзей, — во всем этом усмотрится элемент подлинного внутреннего труда, необходимого и благословенного, и вместо жалких крох досуга этим занятиям будут отводиться почетные и полноценные часы. Потому что, если дело способствует углублению, расширению, возвышению или облагораживанию хотя бы одного, этим самым оно способствует совершенствованию мира. Если же руководящим стремлением сделаются в данном случае поиски личного наслаждения, господству такого стремления объявится непримиримая душевная война. Потому что незыблема аксиома, что человек, живущий только для себя, есть даже не нуль, а отрицательная величина в человечестве.