В Вашингтоне у Нины
Вечером Джек отвозит меня на автобус. Канун Дня Благодарения – праздника, который принято отмечать в семейном кругу. Вот я и еду в Вашингтон – воссоединяться с незнакомыми родственниками.
Опять дорога. Опять Миссисипи. Том Сойер и дядя Том. Воспоминания о Марке Твене и колесных пароходах. Звонок папе из Мемфиса, на телефонную карточку, подаренную моим черным приятелем из мусоровоза. С Юга на Север. От рабовладения к демократии. Звонки к Нине в Вашингтон. Она встретить не сможет, машину водит, но в центр не ездит, и ребят жалко поднимать. А метро завтра работает только с восьми – праздник. Автобус приходит в шесть.
– Нина, какая ерунда, я спокойно погуляю два часа вокруг вокзала и приеду на метро.
Мы въехали в Вашингтон на рассвете. Я снова звоню папе.
– Ты что, на самолете?
– Нет, я на автобусе. Гончие «Грейхаунда» бегают быстро.
Гуляю около автовокзала. Кофе с круассаном. Совершенный купол Капитолия на фоне рассветного неба. На всякий случай сунулась в метро. Кто-то в униформе.
– Когда откроется метро?
– В семь часов.
– А вы уверены, что не в восемь?
– Уверен, мэм. Я сам лично буду его открывать.
Вот вроде бы Нинин дом. Четырнадцатый этаж. Фактически – тринадцатый, но числа тринадцать нет. «Переведи меня через майдан» – пел за дверью голос Сергея Никитина. Мне было явно сюда.
Какое удовольствие – есть, не считая куски. Какое удовольствие – говорить по-русски. Какое удовольствие быть просто гостем. Я устала от борьбы за существование.
– Когда я прочитала ваше письмо, я написала ответ, – говорит Нина, – написала, что то, чего ты хочешь – невозможно. Резидентуру люди ждут годами. Даже те, кто сдавал здесь. Но потом я его порвала. Решила: какое я имею право? А вдруг шанс. А вдруг повезет.
Вашингтон украшен огромными семисвечниками. Скоро Ханука. Неподалеку от Белого Дома на зеленой лужайке стоит наряженная рождественская елка. Скоро Рождество. Ярко-зеленая трава. Ярко-красные и красно-желтые листья деревьев. Ярко-голубое небо.
Вечером мы едем в гости. Стабильная эмигрантская компания. Знакомлюсь с Нининым сыном Борей, моим новоявленным братом какой-то степени, его женой Машей и маленькой дочкой. В разговоре возникают слышанные от папы имена. Тетя Нюта, тетя Марианна, Моня, Ева. Кто кем кому приходится. Я как-то привыкла, что родные у нас только с маминой стороны, а папа – сам по себе. А за ним, оказывается, вон какая толпа. И люди все приличные. Кажется, я хорошей породы.