Приспособилась ходить на рынок. Двадцать пять минут пешком в один конец. Редко-редко встретишь другого прохожего, как правило, бродягу. На автобусе туда и обратно – два с половиной доллара. А за доллар, если повезет, на рынке можно купить три фунта бананов. Как-то черный мальчик, убиравший наше общежитие, увидел, как я возвращаюсь с рынка.
– Зачем ты ходишь пешком?! Бери мою машину, я тебе ключи дам.
– Я не вожу машину.
– Как это?!
Исчезли воскресные развлечения. Немцы уехали, от приглашений Дана я отказывалась. Как-то Марджори и Флойд попросили встетиться с ними и победать в компании одного волгоградского химика, помочь с переводом.
– Конечно, с удовольствием.
Значит, меня сегодня кормят.
Химик пытался заинтересовать западные фирмы своей технологией. Лично показывал им, как надо ставить реакции.
– Почему нельзя просто описать процесс? – удивился Флойд.
– Описание всегда неполно. У меня большой опыт работы, интуиция. Это не укладывается на бумагу.
– Но вы же не можете продать свой опыт и интуицию. Если вы не отразите всех тонкостей в описании, вашу технологию никто не купит…
Еще кто-то приезжает из Волгограда, уезжает обратно. А я все живу. Скоро превращусь в призрак этой больницы. Есть тут один старый чудик. Слоняется по больнице целыми днями. Если где бесплатный ланч или конференция – он там. В библиотеке в субботу, в воскресенье, мы с ним вдвоем. Я сначала думала – профессор на пенсии, скучно без больницы, вот он и ходит. Потом спросила у него что-то в библиотеке, и поняла, что он вообще не врач. Никто его не гонит, жалко что ли, пусть поест, посмотрит, послушает. Это обычное положение вещей. Никому ни до кого нет дела. До меня в том числе.
Закончился Нью-Йоркский запас телефонных карточек, попросила Марту прислать. Чтобы послать ей деньги, дала соседу наличные.
– Выпиши мне чек.
– Почему ты сама не напишешь?
– У меня нет чековой книжки.
– А российская есть?
– Я вообще никогда не видела чеки, пока не приехала сюда.
– А как же вам платят зарплату? Не наличными же?
На кухне стояли микроволновая печь и тостер. Была и газовая плита, но с серьезной готовкой возится было неохота. В одно из посещений рынка встретила студента, с которым занималась в декабре в одной группе.
– Как дела? Где были собеседования? Ты же вне МАТЧа?
– Я в МАТЧе.
– Как?! Тебе удалось попасть в МАТЧ? Каким образом?
Я рассказала.
– Класс! Ты видишь, это Америка! Тут все возможно! Слушай, давай я позвоню Шмидту. Он меня хорошо знает, он хочет, чтобы я пришел в его программу. Я ему скажу про тебя! С их стороны просто глупо будет тебя на взять. Ты это заслужила. Хочешь, позвоню? А ты после этого пойдешь к нему на прием и поговоришь с ним сама. Ты ничего не потеряешь. Только выиграешь.