– Люди вашего возраста – обычно или клинические ординаторы, или старшие врачи, – сказал Кинг. – Как вы отнесетесь к тому, что вам придется выполнять указания мальчика или девочки намного младше вас?
– Этой проблемы у меня не будет. Я решила сменить все – систему, страну, язык. Я принимаю ваши условия.
Сезон собеседований закончился. Все отослали свои списки в МАТЧ и ждут. Я отвалялась неделю в своей комнате. Читала эндокринологию. Вышла на первый прием в поликлинику. Почему-то страшно боялась, что не получится. Попадется что-нибудь очень редкое. Сзади услышала знакомый голос. Обернулась. На кардиологической половине принимал больных Тейлор. Не глядя, махнул мне рукой. Я больше не его. Дождалась Чизхолма. Мне-таки попалась краниофарингеома. Потом рак щитовидной железы. Доложила.
– Очень хорошо, – сказал Чизхолм.
Слава Богу.
Лениво тащился февраль. Я почти не бывала в больнице. Два раза в неделю пройти в поликлинику можно было и по подвалу. Сходила в ресторан с молодым человеком, звавшем меня ехать с ним во Флориду. Написала письмо некоему Саше, которого Нина прочила мне в женихи. Ему 35 лет, и мама очень хочет познакомить его с кем-нибудь. Раз в неделю Ховард кормил меня в ресторане.
– Может закажешь картофельные блинчики? Они здесь очень вкусные.
Смотрю в меню. Блинчики – пять долларов, все остальное – семь, восемь.
– Да, Ховард, отличная идея. Давай возьмем блинчики.
Периодически звали в гости другие знакомые из общества дружбы городов-побратимов. Американские родственники звонили регулярно, но сказать им мне было нечего. Гольдштейны прислали сто долларов. Продукты покупала в магазине. Методика: идешь вдоль полок, и смотришь на цены. Когда замечаешь что-то очень дешевое, смотришь, сможешь ли ты это есть? На еду уходит мало, доллара 2–3 в день. Столько же на автобус. И два доллара в день за комнату. Периодически приходится что-то покупать. То зубная паста закончится, то стиральный порошок. Или мыло. Нет, мыло не покупаю. Краду в душе, когда кто-нибудь забывает.
Можно было бы попытаться зарабатывать деньги. По закону – нельзя. Но говорят, можно сделать обзор историй болезни для чьей-то статьи, иногда за это платят. Научные отделы набирают добровольцев для опытов. Кормят какой-нибудь дрянью, потом изучают анализы. Отдаться им, что ли? Надеюсь, моего медицинского образования хватит на то, чтобы отличить опасные эксперименты от безопасных. Ищут людей, которые за плату будут рассказывать про свои болезни студентам-медикам, чтобы они учились собирать анамнезы. Правда, мне рассказывать нечего. Зато я могу придумать что угодно. Прогрессирующую стенокардию так расскажу – никто не придерется. Ладно, это будет следующий этап.