Двор опустел. Миколу стало не по себе. Мир был пуст.
- Где Ты, Господи?!
Он вернулся в комнату, повторил свои действия, посидел, покурил... Прыгнул к окну. Отчего-то неудержимо захотелось поговорить с кем-нибудь. Он ведь не общался с людьми, дай Бог память... с апреля. Ну да, в апреле в последний раз Мирон заходил, про конкурс спрашивал... А теперь - август. А недавний его визит и ор телефонный - не в счет, они толком и не поговорили... Ох-хо-хо, скоро листья посыпятся, желтеть начнут... Нельзя так, надо работать, надо держаться, а то разом сорвешься, с круга сойдешь... Он поглядел на зубастую ощерившуюся машинку - по каретке полз таракан.
- Э, это никуда не годится! - сообщил таракану Микола, сбил щелчком, надавил... - Тьфу, черт, гадость! Н-да, нужна пауза ... А, плевать на все! - он не знал, чего хочет - он уже разучился хотеть.
А это, знаете ли, не шутки...
Микол немного помялся, рывком натянул легкую летнюю куртку, сунул в карман непочатую бутылку и отправился странствовать.
Маршрут был известен - Садовое! Он шел по кольцу к Патриаршему пруду, шел, как к себе домой. Свернул на Малой Никитской, нырнул в подворотню, открыл бутылку, глотнул, постоял, ожидая пока горячее растекавшееся по телу блаженство достигнет мозга, и дальше пошел, бессмысленно улыбаясь потерянной горькой улыбкой... И вдруг наткнулся на антикварный под странным названием "Книги". Прежде тут и вправду одни только книги самые разные продавались, а теперь - и мебель, и фарфор, и всякие лампы чудесные, и даже дамские веера... А, надо сказать, Микол имел одну слабость, и слабость эта выражалась в нежной привязанности к редким старинным вещам.
Он вошел в магазин, и разом ощутил знакомый холодок под ложечкой. А потом ток крови как будто усилился, стало жарко и немного ослабли колени... Микол почувствовал, как время отхлынуло от него, напряжение спало... Он вспомнил, как прежде развлекался частенько, разглядывая какую-нибудь изящную безделушку и мысленно перемещаясь в разные времена, разные обстоятельства, и путешествия эти с изящным предметом в руках доставляли ему несказанное удовольствие.
Синий граненый хрусталь, прохладное и гладкое серебро, потускнелая бронза, резное дерево, вобравшее в себя застарелые запахи, выцветший абажуровый шелк... Ах, как это хорошо... хорошо! Он взял в руку тяжелый бронзовый канделябр, вспомнил маму... Она так мечтала о таком, нет - о паре таких! Даже копить начала, чтоб купить и поставить на пианино, но Микол заболел - бронхит, да ещё не простой, а с астмоидным компонентом, - врач посоветовал Крым, Симеиз. Она взяла отпуск, и они отправились в Симеиз, а мечта осталась в Москве и растворилась в небытии...