– Рис и пшеница, – сказал Ли Тинфу, – у нас появились недавно. Мы всю жизнь ели тяо.
В поселке Пять Деревьев растут пальмы, на его улицах я фотографировал кактусы, поразившие своими огромными размерами. Великаны эвкалипты ароматичной кроной прикрывают от солнца хижины людей. Но, несмотря на красоту, жизнь в поселке Пять Деревьев была горькой, как зерно тяо. Такой же горькой была жизнь и других народностей и племен Юньнани.
Юньнань почти равна по территории Бирме и значительно больше, чем Таиланд. Живет в ней семнадцать миллионов человек. По сравнению с другими провинциями это немного, средняя плотность здесь менее пяти человек на один квадратный километр, в то время как, скажем, на Хэбэйской равнине на каждом квадратном километре проживает около трехсот человек. Но нет ни одной провинции в Китае, в которой был бы такой пестрый национальный состав населения, как в Юньнани.
Заместитель секретаря партийного комитета провинции Ван Ляньфан, к которому мы обратились с просьбой рассказать о дореволюционной жизни нацменьшинств, развернул карту их расселения. Перед нами лег огромный лист бумаги, похожий на сшитое из различных лоскутков одеяло. На карте было двадцать красок – в Юньнани живет двадцать национальных меньшинств. Это не считая целой сотни родственных племен. В бассейне почти любой речки, на вершине любой горы – особая народность, особое племя.
– Посмотрите на карту, – сказал Ван Ляньфан, – видите, как широко расселены по Юньнани малые народы? Они живут и во внутренних районах провинции – четыре миллиона человек, – и на пограничной линии – свыше двух миллионов. Во внутренних районах две трети расселены на равнинах и склонах гор. Их образ жизни близок к образу жизни китайского населения. Остальная треть обитает непосредственно в горах. Это очень отсталые люди. Даже и сейчас земледелие они ведут во многих случаях примитивно, в быту у них сохранились дикие обычаи и суеверия.
Особенно отсталые народы живут в пограничных горных районах. Почти все они вступили лишь в первичную стадию феодального развития. Некоторые же не дошли и до этого.
К 1949 году и какое-то время после революции у некоторых народностей сохранился первобытный строй. Дети не знали отца, знали только мать и братьев матери. Другие вели кочевой образ жизни, каждую весну переходили на новое место со своим несложным хозяйством (котелок и собака). У них не было даже одеял.
Те, кто занимался земледелием, выращивали злаки, бросая семена прямо на невспаханную землю. О существовании народности дулу до освобождения вообще не было известно. Когда бойцы Народно-освободительной армии пришли на реку Ниайка, они обнаружили там людей, живущих на деревьях. Одеждой им служили шкуры зверей и древесные листья. Лица женщин были разукрашены татуировкой.