– Ого! Я тоже так хочу, – вставляет Юрка. – Чтоб мне кто-нибудь денег дал. И чтоб за это ничего не пришлось делать.
– Ну, как ничего… Я, например, работал, – говорит Толян. – А теперь время вышло. Завтра первый экзамен.
– Я и вижу, как ты готовишься, – киваю в сторону заставленного до отказа стола. Вина бутылок пять, водка – видимо, чтоб догнаться. Под столом ящик пива – это на утро. Закуска разная. Даже мясо в нарезке. Вот это Толян расщедрился. Хотя жадным он никогда не был.
Дверь открывается, и входит Фауст.
– Четверо, – считает Юрка. – Якова не хватает. Но он обещал подойти.
– А Пахан? – интересуется Толян.
– Пахан не в счёт. Он человек женатый, – отвечает Юрка.
И словно в знак протеста дверь открывается вновь, и Пашка собственной персоной вваливается в комнату.
– А мы тебя не ждали! – сообщает Толян. – Меня тут уверяли, что ты женатый. Что теперь ведёшь другой образ жизни.
– Ага, женатый, – мрачно замечает Пашка. – На образ жизни это не влияет.
– Понял, – Толяну сто раз повторять не нужно. Достаёт бокал (откуда только взял его?) и наливает Пашке вина.
– Я уже водку пил, – говорит Пашка. – На понижение не пойду. Вино на утро.
– На утро пиво, Паш, – возражает Толян и указывает под стол. – Зачем вино?
– Тогда девчонкам.
– А ты кого-то пригласил?
– Зачем приглашать? – ухмыляется Пашка. – Если мне кто-то понадобится, я сам зайду, – и смотрит почему-то на меня.
Я понимаю его намёки. И знаю, что ему неприятно думать, что у меня что-то было с Ксюшей. Он её не любит, но считает своей собственностью. А раз так, делиться не хочет ни с кем. Я же вместо того, чтобы обсуждать наш любовный треугольник, спрашиваю совсем о другом.
– Паш, с хозяином «Территории» говорил?
– Не-а, с админом. Но хозяина тоже видел, – и Пашка смачно опрокидывает в глотку рюмку водки.
– А с друзьями чокнуться? – протягивает Толян.
– Извини, друг, не успел. Слишком жажда мучила. Давай ещё наливай, и в этот раз я точно не пропущу.
Пашка какой-то странный. Вроде веселится, шумит, как обычно. Но чуть что – мрачнеет. Не пойму я его. То ли водка плохо действует, то ли ещё что. Неужели, правда, ко мне Ксюшу приревновал?
– Паш, ну, что там с группой? – снова спрашиваю его.
– Всё будет отлично. Верь мне, Евген!
– Я верю. А когда начнём?
– Да хоть прямо сейчас. Сыграешь?
– Гитары с собой нет.
– Эх… – Пашка срывается, опрокидывает стул, чуть не сбивает с ног Фауста. – Неужели в этой старой общаге ни у кого в комнате не найдётся инструмента? – и тянет меня за собой. – Пошли искать.
Вот неугомонный! Но меня это, признаться, раззадоривает. И я, разгорячённый, вместе с ним иду по коридорам, заглядываю то в одну, то в другую комнату. Где-то мы застали влюблённую парочку. Забыли, дураки, закрыть дверь. И на тебе – во всей красе! Пашка, естественно, не может удержаться, чтоб не сказать что-нибудь. Нас выгнали и дверь, наконец-то, захлопнули.