Я выдержал паузу, переводя дух и одновременно дав простофиле-Шульцу переварить услышанную им новость. И прежде, чем он открыл рот, чтобы изойтись раболепными распинаниями, я пресек его попытку заговорить одним-единственным взмахом руки, свободной от кружки с элем, и продолжил.
«Предвижу твой вопрос, мой наивный друг. Почему же граф, который мне ближе брата и отца – настолько мы с ним неразлучны, – отпустил своего друга в путешествие в одиночку? Ведь он не меньше нашего с тобой знаком с непростой ситуацией на землях своих, только-только начинающих оправляться от напастей войны. И не иначе, как на каждом крупном тракте теперь бродят ватаги оборванцев с дубинами наперевес, которым волю только дай – очистят карманы честных путников и глазом не моргнут. Разумеется, друг мой – господин граф, прознав о моем намерении совершить путешествие, немедленно предложил мне отряд всадников в сопровождение, чтобы в должной мере обеспечить мою безопасность и комфорт, само собой. Но! Вынужден я был отказаться, и не столько потому, что не нуждаюсь в защите вовсе, но по большей части причиной моего отказа послужило то, что я не меньше друга моего графа беспокоился о его защите, равно как он заботился о моей. По-твоему, ребячество? Дорогой мой рыбак, тебе, в силу невежества твоего, вряд ли удастся постичь всю высоту и трогательность взаимоотношений близких друзей. Таких, как мы с господином графом. Элиза, дорогуша! Будь так любезна, принеси мне еще своего чудеснейшего эля. И побольше колбасок, если угодно!»
Ожидая кушания, я расслабленно откинулся на спинку плетеного кресла с незамысловатым узором и внимательно разглядывал окружающую обстановку. Терраса домика рыбака была небольшой, но достаточно уютно обустроенной. Маленький стол и комплект кресел на три персоны. Резные столбики подпирают небольшой бревенчатый свод крыши, украшенной похожей резьбой. А черепица из обожженной глины была выполнена в форме широких полумесяцев. Удобное и просторное крыльцо из дубовых досок, дорожка от домика к реке из круглого, отполированного за годы водой и ежедневными хождениями и беготней, камня. Прищурившись, в последних бликах закатного солнца, отражающихся от спокойной водной глади, я разглядел две крепко сбитые лодчонки на берегу и растянутые на шестах рыбацкие снасти. В общем, жалкое зрелище. Особенно раздражало меня то, что детишки, неугомонно носящиеся то там, то здесь, выглядят сытыми и вполне себе здоровыми. Или война не касалась их амбаров? И руки косого Шульца не знали орудия иного, кроме рыболовных снастей?