— Какие семь лет? — растерянно смотрит на него Лука.
— Институт же надо девочке закончить?
Мэл метает в отца испепеляющий взгляд, но ему хоть бы хны.
— Ты же сам говорил, — она выступает вперёд Луки. — Восемнадцать лет стукнет и вперёд.
— Благословляем, — Марго пихает Фрола локтём в бок. — Одно другому не мешает!
— Благословляем, — чинно кивает отец.
— А ты говорила задолбают расспросами, — шепчет мне на ухо Руслан. — Смотри какая движуха пошла.
В этот вечер мы засиживаемся до глубокой ночи. Я не замечаю, как усыпаю у мужа на руках.
— Гости уже разошлись? — сонно смотрю на него, открыв глаза в спальне.
— Да, маленькая, не переживай, — он просовывает мне руку род голову и закидывает мою ногу себе на бедро. — Всё прибрал, всех проводил.
— Я всё проспала?
— У тебя лапки, тебе можно.
— Волчок! Прости.
— Маруся, меньше слов, — прижимается муж ко мне бёдрами.
Я опускаю руку и помогаю соединиться нашим телам. До сих пор таю, как мороженое, в объятьях мужа. Мне всегда его будет мало.
Руслан переворачивается на спину, утягивая мне следом за собой. Я опираюсь руками о постель и любуюсь его красивым, мужественным лицом.
— Я люблю тебя, люблю, люблю, — шепчу, как заклинанье.
— Котёнок, мой любимый, — руки Руслана ласкают мой грудь, живот. — ласковый, пушистый котёнок…
Руслан
Сижу в спальне на кровати, потеряв счёт времени. Темноту за окном разбавляют луны фонарей, высящихся по границе наших с Гориным необъятных территорий. Первый день весны на исходе. Самый волнительный день в моей жизни. Мне казалось, что я уже всё пережил, но нет! На комоде оглушающе тикают часы, и я поглядываю на измученное Марусино личико. В свете ночника оно кажется фарфоровым. Не разбудил бы её этот будильник. Моя девочка устала и спит сном ангела. Тёмные кудри, ещё немного влажные, разметались по подушке. Роды длились сутки, котёнок так надрывно кричал, разрывая моё сердце в клочья. Мои руки до сих пор дрожат, голова кругом — я держу на руках сына! Моя бедная девочка родила мне богатыря. Четыре сто не шутка. Вглядываюсь в круглое, чуть красноватое личико. Хорошенький такой мальчишка. Ладный, крепкий! Глаза у него мои, а волосы Марусины. Акушерка сказала покормить малыша после полуночи, но я боюсь потревожить сон и жены, и сына. Так сладко они спят.
Фрол мчит из аэропорта, всё равно растормошит. Не успел дед к родам. Чемпионат дело такое. Горюшко теперь и так счастливейший из людей.
— Руслан, — голос Маруси заставляет меня подпрыгнуть. Нервы на пределе.
— Да, коть! — губы расплываются в улыбке, когда смотрю на мою девочку. Моё солнышко для меня больше, чем жизнь. Она и есть жизнь. Девять месяцев пролетели в любви и ласке.