— Как он? Так и спит? — протягивает Маруся руки к сыну. Но сесть самой у неё ещё не хватает сил, и она, нахмурив брови, поворачивается набок.
— Давай его развернём и покормим, — кладу я возле Маруси малыша.
— Я не умею, — переходит она на шёпот.
— Можешь не шептать, он пока тебя не слышит, — распаковываю я нашего богатыря из голубой фланельки. Прошёл за два месяца мастер-класс у Маргоши.
— Какой крепыш! — у Маруси слёзы наворачиваются на глаза. — До сих пор не понимаю, как он из меня выбрался. Волчок, так больно было.
Малыш не хочет просыпаться и лежит, раскинув руки со сжатыми кулачками. Пухлые губки чуть причмокивают во сне. Почуял мамку. Маруся возвращается на спину и утирает слёзы тыльной стороной ладони.
— Не плачь, котёнок! Ты у меня умница. Давай помогу, — забираюсь на постель с ногами и расстёгиваю маленькие красные пуговицы на Марусиной ночнушке с затейливым принтом: короны, пироженки и смешные кукольные мордашки. Такая Маруся ещё девчонка. Оголяю одну из её сисечек и разминаю плавными движениями. Выдавливаю капли молозива из нежного соска. Этому учился, конечно, не у Марго. Пересмотрел кучу видео по всяким движухам с новорожденными, понимая, что жена может растеряться. Помогаю Марусе поудобнее расположиться в подушках и кладу сына на её мягкий живот.
— Я напугала тебя, наверное, своими воплями, — Она подносит младенца к груди, и парень не теряется. Наш человек.
— Мне казалось, у нас одна боль на двоих. — Усаживаюсь рядом с моими любимыми и обнимаю Марусю за плечи.
Она поднимает на меня заплаканные глаза, и я готов разреветься. В её глазах мольба. Котёнок правда растерян.
— Нельзя пускать мужчин на роды. Но без тебя я бы не справилась.
— Я всегда рядом, Маруся. Помнишь? В горе и в радости…
— Помню, но зрелище, наверное, отвратительное.
— Ты была сегодня также прекрасна, как в нашу первую брачную ночь, — я ласкаю Марусину грудь сквозь тонкую ткань рубашки.
— Скажи, что любишь меня.
— Люблю, Маруся!
Малыш отрывается от груди и смотрит на нас.
— Смотри, у него твои глаза, — восторженно шепчет Маруся и вздыхает. — Будет такой же красавец, как папка!
— На Фрола тоже похож, мне кажется, — укрываю сына пелёнкой.
— Ох, держитесь девки тогда, — Маруся негромко смеётся и её мелодичный смех, как бальзам для души. — Гремучая смесь.
Маруся целует сына и тянется губами ко мне. Съел бы мою вкусную девочку.
По дому разносится трель звонка.
— Это ещё кто? Неужели Фрол?
— Он самый! Прямо с самолёта к нам.
— До утра что ли не подождать? — краснеет Маруся.
— Смеёшься?
Настойчивый звонок заставляет меня оторваться от тёплой компании. Фрол мог бы и правда с утра пожаловать.