— Диночка! — бабушка оказалась за моей спиной так внезапно, что я вскрикнула, резко обернулась и, попятившись назад, упала на кровать, только чудом не стукнувшись затылком об стену.
— Ты чего визжишь как ненормальная? — строго спросила Мария Богдановна, при этом грозно подперев бока руками. Вот вам и теплое приветствие — сначала подкрадывается и пугает, а потом ненормальной называет, а если бы у меня сердце остановилось?
— Ты где была? — решила идти в наступление сама.
— В погребе, тебя же кормить надо. Глянь, какая худая.
— У меня диета! У тебя, кстати, тоже! — постаралась отбиться, уже предчувствуя, что меня ждет. Мои пятьдесят килограмм, которыми я гордилась, явно под угрозой.
— Что, явился надзиратель? Ха! А ты тут сама-то выживешь, неженка? Это тебе не курорт, — бабушка явно была не рада причине моего приезда. И меня точно ждет неравный бой с ее характером. — Так, а ну за стол! Сейчас как достану ремень, и будет тебе диета, на кости только собаки бросаются, а ну руки мыть! — заявил школьный директор на пенсии голосом моей бабушки. Вот так вот всегда. — Ну что на меня так зыркаешь? Иди, иди.
Я вздохнула и пошла вперед, спорить с бабушкой, ё даже если тебе перевалило за двадцать пять и опасно приближается к тридцати, все равно гиблое дело, а с моей и подавно. Быстрее поем, быстрее отстанет. А потом, может, удастся отвлечь ее внимание от моей персоны. А еще нужно было разработать план укрощения бабушки. Хотя о чем я? Отвлечь внимание? Укротить? Все же я очень наивная для своего возраста, если верю в такие чудеса…
* * *
Борис
Ноги гудели, а от тяжести рюкзака болели плечи, еще и жара стояла страшная. Сколько я прошел пешком? Километр? Три? Пять? И какого хера так далеко кооператив от дороги? Он всегда так был? Не помню, чтоб до бабушки добирались так долго, или просто, сидя в машине, воспринимаешь все иначе? Вернусь в город, первым делом отдам свою колымагу в ремонт, чтоб я еще раз на электричке? Да ни в жизни, лучше сразу пристрелите!
Дом с флюгером в виде черного кота я приметил еще минут десять назад. Это, наверное, единственное, что осталось неизменным в бабушкином доме после того, как он перешел старшему брату. Семен был сыном отца от первого брака, и наша с ним разница в возрасте ни много и ни мало составляет почти двадцать лет. Его мать после развода, оставив уже взрослого сына на попечение бывшего мужа и его новой жены, очень быстро снова вышла замуж и эмигрировала в штаты. Совесть за брошенного сына ее никогда не грызла, насколько мне известно, она даже внуками не сильно интересовалась со своего далекого берега.