Карие глаза заблестели вдохновением. В голове расцвела яркими красками картина, как бешеными темпами растет ее рейтинг на сайте, а программа не успевает считать токены, падающие на счет. Мемберы в востороге, она — в топе, все счастливы — в уме это выглядело как кадр из голливудскогно мюзикла. Зайкин, прикусив большой палец, улыбался.
— Честно, ожидал чего-то более высокого. Но, действительно, полезная способность. Я бы тоже не отказался.
— Тебе-то зачем так изголяться? За тебя мама уже постаралась, — пробурчала она.
— Зависть — вредное чувство, — он мягко ущипнул ее за щеку.
Девушка демонстративно закатила глаза, сложив руки на парте. Только спустя пару секунд ответила на внимательный взгляд Жерара. Смуглое лицо казалось напряженным. Глаза смотрели сурово, рот сжался, руки скрестились на груди. Недовольная гримаса вменяла вину, которую Карина не хотела принимать. С таким же упреком смотрел Трунов. Это сковывало невидимой леской, остро впиваясь в кожу. А ей хотелось свободы. Чтобы без ограничений общаться с Зайкиным, не боясь напороться на чью-нибудь злость или издевку. И чтобы не стесняться себя при нем, глупой и влюбленной. И не прятаться за маской мнимого равнодушия днем, а ночью за фиктивным удовольствием не скрывать истинного безразличия.
Пришлось потерпеть еще две секунды неловкости, и преподаватель снова вернулся к спору студенток о том, насколько необходимо читать классику.
— Не бойся, нам французский всего лишь до конца третьего курса учить. Осталось терпеть полтора года, — иронизировал Зайкин, уловив печаль на лице соседки. — Время быстро летит.
— Не беси меня, — процедила Карина и отвернулась к окну, накрыв руками плечи — нагота стала смущать.
Хотя утром она специально выбирала свитер с открытым верхом. Зайкин как-то сделал комплимент ее декольте. С тех пор девушка стремилась чаще его демонстрировать.
— Кажется, ты хочешь поделиться с нами мнением? — спросил вдруг Жерар.
Одногруппники перебросили внимание на их парту. Девушка съежилась, резко обернувшись на голос преподавателя. Тот глядел на Зайкина.
— Спасибо, что спросили, — ответил по-французски парень. — Давно ищу возможность высказаться о «Тошноте» Сартра. Три года как прочитал.
Девчонки заулыбались. Карина удивлялась, как у него получалось следить за дискуссией. Но группа, действительно, дошла до обсуждения французской классики двадцатого века. Теперь и ей пришлось следить за ходом общего разговора. Но мысли Зайкина ее увлекали, даже если она не до конца их понимала.
— Название хорошо передает ощущение, которое меня не покидало при чтении, — весело улыбался парень. — Я так и не понял, как можно настолько не любить себя и мир, а, главное, почему. Герой находит множество оправданий бессмысленности своего существования, а ведь может с такой же легкостью все это обратить во вполне резонные причины быть. Иногда можно жить только ради того, чтобы жить. И любить себя только потому, что ты есть. Зачем выбирать сложный путь страданий, когда можно выбрать простой путь любви?