Нет, не смогу… Не смогу разбить чужую семью, это намного сильнее меня.
Сонно потерла глаза, затем медленно встала с кровати и поплелась в коридор, шаркая тапками.
— Что случилось? — спросила, когда открыла дверь.
Передо мной стояла соседка. Руки в боки, глаза горели. Орала, возмущалась, кривила губы и громко топала. Есть такие женщины — скандалистки. Заводится с пол-оборота и если сегодня не поругается — все! День не удался.
— Что, что. Мать твою упаковали в лучшем виде и увезли. А ты все спишь, спишь. Проспишь все на свете.
Но ей ли объяснять, что я не спала всю ночь. Думала, размышляла и если заснула, то только под утро.
— Куда? — никак не могла понять, в чем дело. Как упаковали? Как подарки упаковывают? Да, подарочек мама — то, что надо. Все же я не до конца еще проснулась. Или она говорит слишком странные вещи.
— Где ей самое место. В дурке. Что она вытворяла! Где это видано, — возмущалась соседка. — Бегала раздетая и кричала: «Бомбардировщики атакуют». Какие, к едрене фене, бомбардировщики? Все, съехала с катушек окончательно.
Бросив все, я поехала к ней.
Белые стены, белые потолки и яркий, ослепляющий свет.
Мама сидела в смирительной рубашке. Глаза нервно бегали из стороны в сторону.
Подошла ближе к ней, хотела провести рукой по ее взъерошенным волосам. Она резко дернулась и поджала губы.
— Они здесь, — почти прошептала. — Враги наступают. Контрреволюция! — говорила так убедительно, так… что казалось, вот-вот выйдут люди с флагами, красным знаменем, и будет шествие, будет парад.
— Мама…
Я не находила подходящих слов. Больше всего на свете мне не хотелось видеть ее в таком состоянии. Она не такая, это все зеленый змий, который вселился в нее и травит душу. Она хорошая, добрая, чуткая. Просто нужно изгнать этого демона раз и навсегда. А врачи… Они ей помогут. Я верю, иначе не может быть.
В белой комнате, держа руки за спиной, появился врач.
— Скажите, доктор, что с ней? — обратилась к нему.
— Пойдемте… — Он указал мне рукой на выход. И лишь когда мы выходим в коридор, снова обратился ко мне.
— У вашей мамы типичная шизофрения.
— Ей можно помочь?
— Можно. Почему нельзя. — Он остановился возле окна. — Но лечение стоит денег. Мы, конечно, сделаем все, что в наших силах…
Деньги. А денег у меня нет. Хотя…
После разговора с ним я прибежала домой и впопыхах достала шкатулку. Наверное, при других обстоятельствах никогда бы на это не решилась. Взяла кольцо, которое подарил мне Кирилл, и крепко сжала в руке. Я забуду его. Навсегда. У меня получится.
Ломбард, в котором принимали ювелирные изделия, находился в трех остановках от дома. Когда я ездила в центр, всегда обращала внимание на большую вывеску.