Она медленно вдохнула через нос и прикусила внутреннюю часть щеки, понимая, что перешла границу.
— Все делают ошибки, Катя. И взрослые, и дети. Но если у первых нет шансов исправить свои ошибки и начать жить заново, то у детей он есть. Их просто надо направить. Показать, что можно жить по-другому. Ценить правильные вещи. Я не упражняюсь с вами, я даю вам шанс выбрать верную дорогу, о которой потом не придется сожалеть.
Я дал честные ответы, с одним важным упущением. Я не сказал ей про тот секрет, который унесу с собой в могилу.
— Так вот, что толкнуло вас стать отшельником, господин Шереметьев. Ошибка? Та, которую нельзя исправить? — она уперлась руками в стол и наклонилась ко мне. — То, что вы смогли начать жизнь с нуля не значит, что вы лучше знаете, что мне нужно в этой жизни. Я жажду другого!
— Что именно?
— Точно не погребения в этой сраной академии. Я хочу независимости, свободы, романтической любви. Вот что я хочу!
— Все это у тебя будет и без громких заявлений после выходаа из моей “сраной” академии. — Я собрал бумаги на столе и открыл свой ноутбук. — А теперь подотрем все, что ты тут наговорила. Бери ведро и тряпку, и стоя на коленях, вымой пол в этой аудитории.
— Чего?
— Нужно следить за культурой своей речи, Снежина. Обдумай наш разговор еще раз.
— Это наказание для дебилов!
— Не суди, да не судим будешь. Подумай над своим отношением к другим, о вопиющем неуважение. Ты знаете, где найти ведро и чистящие средства.
— Неуважение? — Снежина насмешливо засмеялась, отступая к двери. — Оно выглядит вот так: Иди ты в задницу! Сам мой свои полы!
Я встал со стула до того, как последние слова слетели с ее губ. Когда Снежина потянулась к ручке двери, моя рука уже была там и удерживала закрытой.
У нее перехватило дыхание, и она медленно повернулась ко мне. Ее взгляд упал на мои ноги и медленно поднялся вверх, украдкой бросив взгляд на мою грудь. Маленькое пространство между нами заставляла ее голову откидываться назад, пока я не увидел удивленно-испуганное лицо нашкодившей феи.
Воздух гудел от напряжения и неприязни.
Ее ресницы дернулись, но голубые глаза слишком смело смотрели на меня.
— Либо отправьте меня домой, либо трахните. Я не буду мыть ваши полы. Ищите другое наказание. Индивидуальное!
— Осторожнее, Снежина, — я протянул руку и схватил ее за горло. — Ты понятия не имеешь, о чем просишь.
Она напрашивалась перетащить ее на колени и приподнять задницу. Или этого жаждали мои внутренние демоны, нашептывая очевидное и такое желанное.
Словно читая мои мысли, Снежина сглотнула и побледнела.