— Ты уже идешь по тонкому льду, — ректор словно прочитал мои мысли, хотя явно отвечал вдогонку своим, пытаясь “достучаться” до меня.
— Хочу видеть маму…
Тут отреагировал Шереметьев, перестав читать мне проповеди.
Он шагнул вперед медленно, угрожающе. Я пытался удержаться, но он заставил меня отступить. Даже не касаясь меня, заполнил все пространство вокруг. Слишком много силы было под его скромной одеждой.
— Я отведу. Следуй за мной.
Резко развернулся и пошел прочь по коридору.
— Но… — начала я, метаясь, чтобы бежать за ним и прихватить чемодан. Но тот меня тормозил, а чертов ректор удалялся быстро и даже не оборачивался.
Черт!
Я бросила вещи и вприпрыжку ринулась за ним. Пофиг на вещи. Пусть это будет моим благотворительным вкладам местным студентам. Они так давно не видели нормальной одежды, косметики и шампуня, что пусть пользуются. А мне главное свалить отсюда!
Уже спустя полчаса взгляд Шереметьева прожигал во мне дырку.
Злится? Или он так смотрит на всех своих студентов, будто хочет сломить их волю взглядом? Я пятилась и пятилась.
— Я скажу последний раз, — он протянул ладонь. — Дай мне свой телефон.
Спиной я уперлась в закрытую дверь в стене коридора.
Только тогда Шереметьев остановился и навис надо мной.
Смысла не было препираться. Мама свой выбор сделала. Остается нарываться здесь на исключение, или дожить как-то до каникул и нажаловаться папе…
У меня оснований злиться было куда больше!
Я вытянула из кармана смартфон последней модели, закусила губы, чтобы не так дрожали, и протянула главному извергу психушки телефон.
— Подавись.
Я почти уверена, что его глаза сверкнули, а зубы клацнули, выдал он вполне нейтральное:
— Вот видишь, не так уж больно и страшно, правда?
— Да пошел ты...
Я была слишком крошечной рядом с ним, физически несоизмеримой с его силой и размерами. Но не только его телосложение заставило меня огрызаться. В его глазах затаилась угроза, от которой хотелось бежать.
Больной извращенец, который запугивает студентов.
Сколько девушек он исправил? Или наоборот — испортил?
Чем он в этой дыре занимается? Промывает мозги? Гипнотизирует? Заманивает в секту обещаниями и угрозами?
Мое сердце сдавило предчувствием беды, когда я увидела, как телефон исчезает в кармане Шереметьева. Вне моей досягаемости.
Он отошел на шаг, взял меня за плечо и буквально оторвал от двери.
Я по инерции пролетела вперед ровно на тот же самый шаг и ударилась о его грудь.
Коридор исчез. Я всматривалась в жестокую красоту его лица. Он был близко, так чертовски близко, что я чувствовала жар его дыхания, и его пьянящий запах. Соблазнительно темный и древесный, как обуглившееся дерево, экзотический мускус и что-то еще. Что-то дурманящее и мужественное, что пробивало на плотском уровне.