Лишь бы не уехал с Алексом куда-нибудь.
Как только мы подошли к дому ректора, я выхватила чемоданы из рук Степана.
— Спасибо, что проводил. Можешь возвращаться, — бросила я уже на ходу.
Я не стала ждать его ответа. Я и так нервничала всю дорогу.
Что, если Шереметьева здесь нет? Что, если он не примет меня? Что, если с ним сейчас другая женщина?
Я нетерпеливо постучала в дверь.
Я запаниковала, когда никто не ответил. Степан все еще топтался у меня за спиной и раздражал только сильнее.
Он меня не послушался и продолжал стоять на крытом крыльце, наверное сообразив, что чемоданы надо было тащить в академию, а не к какому-то частному домику. Степан озирался вокруг цепким, каким-то недобрым взглядом и хмурился. Раньше я бы залипла на его мускулистой фигуре и явной грацией хищника.
Но после Шереметьева, мне никто не нужен. Только он.
Я поняла, что Степан не собирался уходить, пока я не окажусь на попечении преподавателя или в безопасности за воротами академии.
Я сдвинулась, чтобы скрыть от него свою руку, и попробовала повернуть ручку. Дверь открылась.
Я помахал рукой и проскользнул в дом, закрыв за собой дверь.
Вбежала в прихожую и оглядела комнату и кухню.
Тихо.
Пусто.
Никого нет.
Он мог пойти на пробежку. Или нарубить дров в такой сильный мороз. Но единственные следы, ведущие к входной двери, были моими и Степана.
Если Шереметьев ушел, то еще до того, как пошел снег.
Я выглянула из-за шторы. Степан все же вернулся в машину, но она так и стояла перед воротами академии. Я оставила чемоданы у двери, скинула обувь и вошла в большую комнату.
Дошла до дивана, где сидела на коленях ректора и чувствовала силу его желания. Тогда я была так счастлива, верила, что между нами все только начинается. Волшебное, непознанное мной.
Я резко повернулась на звук скрипнувшей двери и увидела очертания широких плеч и склоненной головы Игоря. Его синий взгляд заморозил меня.
Ни улыбки. Ни приветствия. Никаких свидетельств счастья.
Но все-таки я нашла его.
— Привет, — я сцепила дрожащие пальцы за спиной и выпрямила спину.
— Зачем ты здесь?
Мои зубы застучали.
— Я думала, мама позвонила. Предупредила вас…
— Она звонила. Сказала, что ты возвращаешься в академию. Но я спросил, что ты делаешь здесь?
— Я не хотела возвращаться в пустующую академию. Подумала, что мы могли бы вместе выпить кофе, послушать музыку, обменяться остроумными оскорблениями. Вы же наверняка соскучились по наказаниям?
Шереметьев вновь осмотрел меня с ног до головы и поморщился.
— Ладно, я вру! — зашла я с козырей. — Я хочу, чтобы ты стал моим первым мужчиной. Я хочу, чтобы меня взял тот, кто мне нравится по настоящему. Ты.