Машина останавливается, а я резко прерываю свои мысли и, одернув себя, отворачиваюсь к окну. Открываю двери и быстро выпрыгиваю из автомобиля, в то время, как мужчина помогает выйти ребенку. Вместе мы заходим в кафе.
Я снова начинаю смущаться, стоя на пороге и не зная, как вести себя дальше. Нечасто я бываю в таких красивых местах. Вернее, никогда не бываю. Тут даже официанты выглядят роскошнее меня. Хорошо, что мужчина, увидев мое смущение, быстро ориентируется и предлагает занять столик у окна.
Официант приносит нам меню. Я смотрю сначала на цены, а потом уже на названия. Это очень дорого для нас.
— Что-то не так? — спрашивает мужчина.
— Тут слишком дорого, мы не можем себе этого позволить, — отвечаю, сгорая со стыда.
— Не думай об этом, я все оплачу.
Складываю меню и откладываю его в сторону.
— Не знаю, что выбрать. Закажите на свой вкус, пожалуйста.
— Хорошо, не волнуйся, — он накрывает мою руку своей ладонью. Она теплая и надежная. Кажется, что ничего плохого не может со мной случиться, когда этот человек рядом. — Зови меня Игорь и на «ты», хорошо?
— Хорошо, — шепчу чуть слышно в ответ.
Шесть лет назад.
— Лика? Ты, внучка? — спрашивает бабушка, открыв двери квартиры и увидев меня на пороге.
— Я, бабушка, — отвечаю, а из глаз сами скатываются слезы.
Никогда раньше мне не было так страшно и обидно. И что делать дальше, я просто не представляю.
— Что случилось? — спрашивает бабушка.
Она берет меня за руку и заводит в квартиру. А я только теперь замечаю, что она не одна. Соседка, Татьяна Павловна, сидит за столом, на котором стоит разрезанный торт и стоят чашки с чаем. Ну вот, они что-то праздновали, а я помешала.
— Внучка, не томи, рассказывай. Что у тебя стряслось? — поторапливает меня бабушка, сгорая о нетерпения. Я никогда не приходила к ней вот так, без предупреждения.
— Меня родители выгнали из дома, — из глаз слезы катятся непрерывным потоком. Я их размазываю рукавом, но это не сильно помогает. Думала, что все уже выплакала, но не тут-то было.
— Выгнали? Почему? Они с ума сошли? — восклицает бабушка, усаживаясь вместе со мной на край кровати.
— Я беременна, — выдыхаю вместе с очередной партией слез.
— Так это же хорошо. Правда? Радоваться надо, а ты рыдаешь.
Бабушка ласково гладит меня по голове, пытаясь успокоить. Но это не сильно помогает.
— Они сказали, что им стыдно, что у них такая дочь. И что я должна сделать аборт, чтобы их не позорить. А, когда я отказалась, они выгнали меня из дома.
Я снова начинаю рыдать, размазывая слезы по лицу рукавом.
— Вот же идиоты! — восклицает бабушка удивленно. — А отец ребенка где?