Поэтому — решено.
Диалогу быть.
А что из этого выйдет — черт его знает.
Но объективно — другого пути у Александра Дмитриевича сейчас не было.
Изумлённые сидели министерские бойцы. Не понимал, что происходит сам Федя. Но Протопопов теперь уже отчётливо осознавал — следовало по максимуму выжать из шанса договориться.
Николай, стоило бронеавтомобилю остановиться, тотчас выпрыгнул из салона. Взмыленный, помятый, царь выглядел отнюдь не так величественно, как подобает царской особе при любых обстоятельствах. Однако Императора узнали сразу. А за тем, что происходило дальше, Протопопов наблюдал уже с отвисшей челюстью и выпучив от изумления глаза. Абсолютно сбитый с толку реальностью.
Все потому что выпрыгнув из бронеавтомобиля, Николай тяжёлым взглядом впился в мчавшихся галопом казаков. И следом втянулся по струнке — по военному, лихо, становясь по стойке смирно и отдавая подступавшим кавалеристам честь.
Государя узнали сразу и казаки один за другим вдруг начали останавливать своих коней и следом спешиваться. Далее вовсе происходило невероятное — казаки, все как один лихо вытягивались в струнку и отдавали Императору честь. Все до одного, несколько десятков человек стояли в полусотне метров от бронеавтомобиля, приветствуя своего Императора.
— Губина ко мне! — послышался громогласный голос Государя.
И эти слова звучали под выстрелы — большая часть казаков продолжала отчаянный штурм Александровского дворца.
Среди них похоже был и Губин. По крайней мере, среди молодцов казаков, взявших у бронеавтомобиля строй, полковника не наблюдалось. Вперёд, к Государю вышел лихой казак Иван Пичуев. Судя по его внешнему виду, Иван не был офицером, но явно пользовался уважением среди однополчан. Бросалось в глаза, что у Пичуева отсутствовали оба уха. Уже позже Протопопов узнает, что Пичуев, будучи бойцом 5-й сотни Уссурийского казачьего полка был взят в плен немцами на Нарвском фронте в ночь на 3 мая 1915 года. В плену казак подвергся страшной пытке, но ему удалось вырываться и вернуться к российским войскам, так и не выдав местоположения своего полка.
Это был тот самый человек, для которого лозунги в защиту Царя и Отечества не были пустым звуком и не произносились ради красного словца
— Отставить атаку, — проскрежетал Государь.
У Александра Дмитриевича на миг даже проскользнула мысль, что все будет именно так, как повелел Николай. И чем черт не шутит — с казаками удастся договориться.
Но увы и ах — даже Император иногда ошибался.
Будто ослеплённые, имея свою собственную правду, казаки снова перешли в решительное нападение.