Просить себя дважды Протопопов не стал.
Выстрелил.
Однако и на этот раз самого выстрела не последовало — щелчок удара курка лишь нарушил повисшую тишину.
Повезло лидеру кадетов. Снова.
Было видно как Милюков, в который раз по ходу их содержательной беседы, изменился в лице. Теперь его румянец стал пятнистым, как шкура у леопарда.
— Следующий вопрос, стало быть, — заплетающимся языком сказал кадет.
— В чем состоял этот план? — повторил Протопопов, снова взводя курок револьвера.
— Так нечестно, милостивый...
Павел Николаевич недоговорил — снова послышался щелчок. И вот уже в третий раз подряд лидеру Прогрессивного блока чертовски повезло — удача в этот день осталась на его стороне. Однако в барабане осталось всего три «неосвоенные» секции. И в любой момент из дула револьвера могла вылететь пуля.
Все это Милюков понимал более, чем отчетливо и немалых трудов ему стоило держать себя в руках. Он заёрзал на стуле, схватился руками за столешницу.
-Отвечайте на вопрос, Павел Николаевич. Я могу его повторить, если вы вдруг не расслышали?
Револьвер Протопопов не опускал до сих пор.
— Ладно... — кадет помассировал виски. — Я скажу, что есть и то, что сам знаю, а устроит это вас или нет — решайте. В то время говорили, что этот так называемый план состоял в создании большинства, которое само бы выступало о превращении Думы из законодательной в законосовещательную. Вы ведь помните, Александр Дмитриевич, как тогда поднялась политическая температура на заседаниях...
— Фамилии называйте, господин Милюков, — перебил Протопопов.
— Родзянко. Вот вам фамилия? Он потребовал тогда конституции. Потребовал весьма определенно. Я говорил это или нет, не помню уже. Он заявил... уф-ф, — Милюков снова принялся растирать виски. — Коковцов тогда еще включил интересные пункты, ну вы наверняка помните про формулировки о необходимости противостояния беззаконию в стране.
Клац.
Снова раздался щелчок удара курка.
Милюков на этот раз аж подпрыгнул от неожиданности.
— Почему вы выстрелили?!
— А вот вы мне сами скажите — почему? Видать у меня аллергия возникает, когда меня водят за нос, — пояснил Протопопов, проскрежетав эти слова.
— Я рассказываю, подождите... господи, Павел Николаевич... одна попытка...
Наблюдая за блеянием Милюкова со стороны, Александр Дмитриевич отчетливо понимал, что кадет находится на точке слома. К нему наконец-то пришло отчетливое понимание, что следующий выстрел может стать последним. Это очень развязывает язык. Дух духом, а для любого духа должно быть тело. Сейчас же все указывало на то, что тела кадет лишится при следующем выстреле. А ещё духом единым ты больше не станешь проводить думские заседания и ту же водку ты тоже не сможешь жрать.