Покосился на полицейских, и кивком, не говоря лишних слов показал им на выход. Протоколы правда забрал.
Полицейские поспешно удалились. Фотограф остался, для него пришлось проговаривать вслух:
— Выйдите, когда в вас будет надобность, я дам знать.
Фотограф, который без того чувствовал себя не в своей тарелке, с радостью удалился.
Дверь в камеру плотно закрылась, оставляя Протопопова и Голицына один на один с революционерами.
— Уверены, что это лучшая идея вот так оставаться один на один с этими людьми? — зашепталась князь Голицын на ухо министру. — Может охрану все таки позвать?
— А мы надолго здесь задерживаться не будем. Сами говорите — Алексеев, неприятности, — отмахнулся Протопопов, улыбаясь и одновременно поворачиваясь к троим революционерам и добавляя так, чтобы было слышно всем в камере. — Мы допрос по ускоренной программе проведём. Никто не против, господа?
Все трое выглядели жалко.
— Мы не будем отвечать на ваши вопросы, — ответил Керенский со своей неизменной холодной гримасой на лице.
— Да и ответы вам уже не пригодятся, на том свете то, — прошипел Гучков, морщась от боли.
— Ясно, — Протопопов пожал плечами. — Знаете, вы вот про Милюкова спрашивали, а я, между прочим, Павлу Николаевичу честную сделку предложил — сыграть в игру правда или действие. Павел Николаевич вам многое об этой игре рассказал бы. Он, конечно, игрок так себе, но справился. Но теперь я вижу по вашему настрою, что вы заведомо выбираете действие и мне даже не придётся утруждать себя выдумкой?
Все трое сверлили Протопопова взглядом.
— Пошёл вон, сумасшедший ублюдок, — прошипел Гучков.
— Пойду... Собственно вопрос у меня только один, господа, — с лица Протопопова исчезла улыбка. — И вы сейчас мне на него ответите. Николай Дмитриевич, вас призываю стать свидетелем сего.
— Свидетельствую, — откликнулся премьер.
— Кто из вас троих педерастов считает, что имеет право за русский народ решить, что тому угодна парламентария и демократия?
Говоря эти слова, Протопопов подходил ближе к столу с арестантами революционерами.
— И кому из вас сук царская семья встала поперёк горло настолько, что вы собрались убить батюшку Государя и растоптать честь русского народа?
Протопопов положил на стол перед революционерами листы протокола допроса. Рядом положил карандаши.
— За чей лядский счёт вы собрались русский народ унижать? И кому плохо от того, чтобы наш русский народ жил в достатке?
-Ах ты...
Гучков, который из этой троицы отличался наибольшей импульсивностью, наверняка собирался ответить яркой тирадой. И по такому случаю даже попытался вскочить из-за стола. Однако Протопопов, не долго думая, заставил его заикнуться, крепко хватанув его пятерней за сломанную руку.