Эмма сама явилась на порог к Франклину, где жил Чепмен. Она пришла за книгами; то, что лежало дома у Крюгера, она быстро перечитала, да и не по вкусу ей были большие романы. Чепмену пришлось сдерживать себя, чтоб не наброситься на Эмму с расспросами. Он спокойно помог отыскать ей несколько легких любовных романов со счастливым концом, а потом усадил пить кофе – отчего-то Франклин стремился избавиться от кофе и разрешил своему постояльцу заваривать его в неограниченном количестве. Эмма, лишь вдохнув аромат растворившегося субстрата, ожила и, как показалось Чепмену, расположилась. Он начал неторопливый опрос: как ей новый быт, как живется в клане мусорщиков, видится ли она с кем-нибудь с «Линкольна» – вопросы в духе одноклассников, встретившихся через десять после выпуска, были единственным способом начать беседу. Эмма отделывалась общими фразами и, конечно, не желала поверять мальчишке свои секреты и откровенничать о тяготах и страхах; особенно она избегала разговоров о Крюгере, и Чепмен почувствовал, что Эмма боится своего супруга. Тогда Чепмен изменил подход.
– Видите ли, Эмма, я люблю Ди.
– О, Чепмен, об этом весь остров в курсе.
– И я не знаю… как мне дальше быть. Мне страшно.
– Мальчик, ее отдадут замуж… понимаю, как это горько, – тут Эмма разделяла боль Чепмена вполне и даже взяла его за руку. – Мы оказались на куче мусора, но сами мы – не мусор. Терпите, не теряйте надежду, что Орландо или кто угодно доберется до людей и приведет помощь.
– Откуда у вас столько мужества? Учитывая, сколько вам пришлось пережить…
– Тут каждому пришлось многое пережить.
– Нет, Эмма, ваша ситуация…
– Не будем об этом, – перебила Эмма.
– Эмма… За Дианой охотится маньяк, который уже давно орудует на острове. И я пытаюсь его вычислить. Я не могу поделиться ни с кем из местных – к женщинам тут просто не подобраться… а мужчины… не хочу ошибиться и довериться не тому человеку.
– Понимаю.
– Но мне очень важно услышать ваше мнение.
Чепмен раскрыл перед ней все карты – какими чертами личности должен обладать человек, способный систематически насиловать, истязать и убивать девушек; каким может быть ход его мыслей, – на самом деле, это был краткий и живой пересказ учебника по криминалистике. Чепмен хотел проверить – сумеет ли Эмма сама связать все воедино… и она сумела. С каждым пассажем, нюансом психики и образа действий серийных убийц Эмма приближалась к мысли, что фигуры лучше Крюгера на эту «должность», наверное, не сыскать. Она на своей шкуре почувствовала, как он двуличен: может делать вид, что заботлив и чуток, а потом превращается в первобытного хищника. Когда Чепмен, видя, что Эмма уже готова, он впервые произнес «Крюгер» и выложил перед ней его досье. Бедняжка обхватила голову руками.