* * *
Через три дня Орландо пришел в себя. Альваро тихо посапывал на стуле. Ченс продолжал находиться в отключке. Первое, что увидел Орландо – потолок, под которым висели сразу две капельницы, их трубки сплетались между собой и входили в катетер. Орландо минут с пятнадцать лежал, собирая в памяти осколки прошедших дней: смешение реальных разговоров и галлюцинаций, острое чувство голода и трупный запах, трещание рации и прорвавшийся оттуда голос. Он добрался до момента, когда шлюпка с треском врезалась в берег, и только тут наконец понял, что он все на том же острове. Мозг отказывался принимать это: ведь они ушли на тысячу миль… точных чисел и траектории Орландо уже упомнить не мог, но все было зафиксировано в бортовом журнале. Добраться бы до него – только и мелькнуло желание, но тут же перед мысленным взором беглеца предстал Зилу. Конечно же, он уничтожил журнал. Но зачем сохранил им жизни? Почему их не убили? И на этот вопрос, как ни странно, даже спутанное сознание серфера нашло ответ: чтобы убить их прилюдно, подло и карикатурно ярко. Чтобы каждый на острове знал – любая попытка бегства обречена, только навредишь себе и тем, кого в это втянешь. Тело Орландо, разорванное или утопленное, должно символизировать тщету и бесполезность человеческой воли вообще.
– Альваро, – прошептал он, но не услышал собственного голоса. – Альваро! Э-эй!
Отчего нет голоса? Неужели оглох? И как же теперь быть без слуха? Но… нет, слух, очевидно, был на месте – ведь Орландо орал, да даже если бы и мычал, Альваро бы точно это услышал и посмотрел в его сторону. Но Альваро даже не проснулся. Значит, подвел не слух, а голос. Нет голоса. Орландо шевельнулся, пытаясь перекатиться на бок – не вышло. Он качнулся и попытался перевернуться рывком – это ему удалось, он лег на собственную руку, но по инерции сполз с койки и шлепнулся на пол. Тело почти не слушалось. Тут Орландо вновь заметил, что в его вену вставлен катетер, и из него к темному провалу потолка вилась трубочка. Орландо дернул рукой и тут же зажмурился от боли. В предплечье резануло – иголка то ли вошла глубже, то ли сдвинулась. Но начинание удалось – мешок капельницы упал на кровать. Альваро открыл глаза и тут же вскочил.
– Орландо? – Тесть бросился к нему, втащил на полать, поправил капельницу, померил давление и слегка перевел дух: похоже, кризис остался позади. Все это время зять шевелил губами, но Альваро заметил это, только закончив все свои врачебные мероприятия. – Что ты говоришь? Я не слышу.
Альваро приник к лицу Орландо, но его губы шевелились просто так, не производя никакого звука. Доктор встал, набрал воды из пластмассового ведерка в стакан, усадил Орландо и напоил его. Тот пил мелкими глотками, организм будто заново учился утолять жажду. Сухая гортань, иссохшие десны, мертвый, прилипший и едва шевелившийся язык, начали наливаться не только влагой, но и кровью – так чувствовал Орландо.