– Город от нас в нескольких днях пути. – Пока я размышляла, на карту забрался Фед и царапнул когтем метку с названием.
Минт тоже оказался рядом. Он придвинулся ко мне с явной неохотой, хотя при виде карты глаза у него оживились.
– Если ехать по старой дороге, а потом повернуть на восток, – сказал он. – Но я предлагаю по Вересковой реке…
Рядом с Линдозером виднелась точка, которую я сначала приняла за жирное пятно.
– А это что?
Мы еще плотнее сгрудились над картой, пытаясь разобрать рисунок, и только когда на карту упала вытянутая тень, подняли головы. Фед стремительно забился ко мне в рукав.
– Лал, – Айрике часто-часто заморгала глазами, – лале кат туталах наскар!
– Ты знаешь это место?
Минт показал на Линдозеро, но вакханка не торопилась отвечать.
– Она говорит, что слышала дурное про эти места, – сказал Милош, отнимая рожок от губ.
– Я не удивлен, – отозвался Минт, а потом ткнул пальцем в смазанную метку неподалеку от Линдозера. – Расскажете?
Я хотела остановить его, объяснить, что спрашивать про такие места чревато неприятностями, но вакханин уже вгляделся в пятно рядом с Линдозером.
– Так, вот река… вижу… Нет, не узнаю. Хотя погодите…
Милош осенил себя знамением Странника, и мы с Федом украдкой обменялись взглядами.
– Да, была история.
Вакханин что-то негромко сказал на своем языке. Остальные проделали то же самое, и я поняла: они обращаются к Страннику. И пусть вакханы были народом других земель, но обычаи гостеприимства оказались близки к Светлолесью, и нам, как гостям, они не хотели отказывать. Хотя иной раз ответить на вопросы незнакомцев стоило куда дороже, чем поделиться с ними кровом, одеждой или едой.
И пусть Милош не давал знака, вакханская ребятня отошла от костра.
– Жил в тех краях парень. Не ведаю, чьего рода и кем кому приходился, да только знаю, что, когда началась война Трех Царств и всех мужиков собрали воевать, он тоже ушел. – Милош вздохнул. – Когда столкнулись Ардонийское царство со Святоборийским, всем пришлось туго. У парня была невеста, которая верила, что ее любовь сохранит его от всех невзгод. Через все битвы жених прошел невредимым, но последняя, что состоялась в Вороньем Яру под Линдозером, стала для него последней. Девушке пришла весточка: ищи своего суженого на погребальном костре…
Я поежилась. Эта война кончилась около десяти зим назад, но ее отголоски все еще гуляют по Светлолесью. Как это знакомо!
– И вот, сидит невеста ночью, слышит, в дверь стучатся, – продолжил тихо Милош. – Она открыла, а там жених стоит. Живой. Невеста жарко его приветила. – Рассказчик позволил себе слабую улыбку. – Но жених поутру засобирался. Девушка в слезы. А жених онемел весь, побледнел и будто задышал еле-еле. Вот первый петух закричал. Жених отбивается, невеста причитает, на шее висит. Петух еще громче кричит, зарю кличет! Прямо под окнами заливается! Жених силой отбился, да как выбежит в двери! Невеста следом. До околицы добежала и глядит – одни обугленные следы на траве. Опомнилась. Ужель неупокойник приходил? С той поры жениха никто не видел.