Вечером снова начинается борьба с обезьянами: ни за что не соглашаются они зайти в транспортные ящики, чтобы вернуться в дом. Правда, сначала Ромео заскочил в свой ящик, но сразу же захотел из него снова выбраться, а я не даю. Он просовывает наружу свои пальцы и не дает задвинуть дверцу. Когда я наконец все же ухитряюсь ее закрыть и, облегченно вздохнув, оглядываюсь в поисках Джульетты, то обнаруживаю, что она исчезла — нигде ее нет. Но потом оказывается, что она вместе с детенышем забралась под самый потолок и висит там, не желая слезать. Я и так и эдак ее уговариваю, но она даже смотреть на меня не хочет. Тогда я прошу принести мне цепочку и накидываю ее Джульетте через голову. Но цепочка соскальзывает вниз до самого живота, где висит, прицепившись к шерсти, Ромул. Приходится цепочку снять и попытаться надеть как следует на шею. Но на сей раз Джульетта захватывает ее зубами и не отпускает. Тогда я начинаю ее ругать, и она, устыдившись, роняет цепочку, та соскальзывает под подбородок, а я поспешно защелкиваю ее на карабин. С этого момента Джульетту словно бы подменили: она берется рукой за цепочку (чтобы не стягивала ей шею) и послушно вышагивает рядом со мной, прижимая к себе своего детеныша. По-видимому, там, где Джульетта жила прежде, ее водили на цепочке, и она к этому приучена. Когда все трое уже снова в своей клетке, установленной в цокольном помещении, Ромео неожиданно приходит в игривое настроение. Он ведет себя благодушно и даже готов поиграть с моей женой, протягивая ей руку меж прутьев решетки. Но тут внезапно подлетает Джульетта и своими грязными, испачканными в каше ручками вцепляется ей в волосы. Неужели ревность? Но тогда почему на следующий же день во время уборки клетки Ромео подбегает сзади к моей жене и оставляет ей зубами на память здоровенный синяк?
ОЗОРСТВО РОМУЛА
Совсем не просто бывает подружиться с такой семейкой обезьян, в особенности если у нее есть дети. У меня уже жила когда-то самочка-резус, которая вела себя со мной исключительно мило и приветливо. Она спала у меня на руках, искала у меня в голове «блох», радовалась, когда я приходил домой, и набрасывалась на каждого, кто делал вид, что хочет меня побить. А нашему семейству резусов — Ромео, Джульетте и Ромулу, — тем вполне достаточно собственного общества. Им больше никого не нужно. Они очень привязаны друг к другу, несмотря на то что обращение отца семейства со своими домочадцами нельзя назвать чересчур обходительным. А я для них не более чем навязчивый чужак. Никогда никто из них не станет таким ручным и доверчивым, как моя прежняя Рези, разве только в том случае, если я кого-нибудь из них заберу и буду содержать отдельно. Но на это у меня рука не поднимается: не хочется ради этологического опыта разрушать такую дружную семью. Пускай уж лучше держатся друг за друга и воюют вместе против меня, раз им так хочется.