А я веду свои наблюдения дальше. Сегодня утром они — кто его знает, как им это удалось, — затащили к себе в клетку комнатный термометр и на обезьяний манер тщательно разобрали на составные части. Даже деревянная подставка разгрызена на тысячу щепочек. Лишь бы они только не проглотили еще в довершение ртуть!
Я выгоняю Джульетту с детенышем из клетки в комнату, а Ромео запираю одного. Когда Джульетта предоставлена сама себе, она ведет себя значительно сговорчивей, чем рядом со своим супругом. Поэтому мне без труда удается надеть на нее цепочку и привести в столовую, где я привязываю ее к дверной ручке. Вот так. Как же часто здесь в давно прошедшие времена сидела ее предшественница — моя любимая Рези!
Агата, серый попугай, чрезвычайно взволнована неожиданным визитом. Она наклоняется вперед, ерошит перья и целится клювом в обезьян. Если бы я сейчас, в такой момент сунул бы к ней в клетку палец, она бы и меня долбанула, уж я знаю ее повадки! Джульетта, однако, не обращает никакого внимания на птицу. Ей необходимо сначала рассмотреть все, что находится в комнате: стулья, белые двери, стол и посуду на нем. Еще больше любопытства проявляет Ромул, ее сыночек. Ей никак не удается удержать его возле себя. Он совершает вылазки во все стороны, но когда он отходит слишком далеко, хотя бы только до печки, мать издает похожий на тихое хрюканье звук, и Ромул беспрекословно сразу же возвращается назад, прижимается к ней и ловит ртом сосок. Хотя я внимательно прислушиваюсь, но ни разу не замечаю, чтобы ей пришлось дважды повторять свой зов. Если бы наши собственные детки были бы такими же послушными!
Пока Ромул бегает по комнате, его мать недоверчиво следит за каждым моим движением. Не важно, близко ли я нахожусь от ее сокровища или далеко, она все равно широко разевает рот, сверкает злыми глазками, шерсть на ней встает дыбом, и охотней всего она бы прыгнула мне на голову, если бы не цепь. Прыгая вокруг печки, Ромул задевает каминные щипцы, те падают и ударяют обезьянку по спине. Он кидается к матери в объятия и начинает «плакать»: издает хныкающие и ноющие звуки. Но, как и все малыши, быстро успокаивается, и через пару минут неприятность уже забыта, он снова возле печки, куда его привлекает блестящий гладкий синий кафель.
Этот кафель очень пришелся обезьянам по вкусу. Помнится, моя Рези тоже приходила от него в полный восторг. Вот и этот маленький непоседа встает перед кафельной стенкой на четвереньки, пригибается как можно ниже, так что подбородок и грудь касаются пола, а затем подпрыгивает кверху и скользит растопыренными ладошками и ступнями по гладкой кафельной поверхности вниз. Все это он повторяет десяток раз подряд с неослабеваемым восторгом.