Кристина фыркнула мне что-то типа «пока». Она была дико раздражена тем, что из-за меня у всех были испорчены выходные, особенно у неё.
Но сейчас мне было плевать. Пусть думает, что хочет. Мне было так плохо, что я могла только растерянно наблюдать за проносящимися за окном пейзажами под какую-то неизвестную мне мелодичную песню.
- Мы сейчас ко мне поедем, - заявил Олег, когда мы приблизились к Москве.
Сон как рукой сняло.
- Зачем?
- Я уже написал Льву Николаевичу. Он подъедет, посмотрит тебя.
- О, Боже, Маковецкий! – выдохнула я возмущенно. – Я просто простудилась! И меня просто треснули по челюсти, ничего сверхопасного не произошло!
Олег кинул на меня скептический взгляд.
- Сама себя слышишь со стороны?
Я нахмурилась – ну да, звучит не очень, но… Боже, бедный Лев Николаевич. Он, наверное, подумает, что я самая бедовая девица, которая только бывает у Олега в гостях. И то, бывает только ради того, чтобы показаться врачу после очередного влипания в историю.
Небо затянуло темно-серой пеленой туч. Мы выехали на МКАД, тогда и посыпал снег. Я всё смотрела то на гаснущие, то на снова вспыхивающие огни задних габаритов многочисленных машин, что толкались перед нами, и витала мыслями непонятно где. Уже вскоре мы неслись по знакомой дороге. Теперь я видела крайние высотки московских районов. Дома казались серыми башнями, окна горели, где-то серебрились под смогом заснеженные ветки деревьев, проблесками горела яркая реклама на магазинах и щитах.
Олег периодически спрашивал про моё самочувствие. Он уже созвонился со Львом Николаевичем, и тот обещался быть через полчаса, так как сегодня находился в районе Юго-Западной.
А мне так хотелось спать...
«И колы холодной», - несмотря на неприятную боль в горле, подумала я.
- С ума сошла? Какая холодная кола? У тебя же горло болит, - изумленно посмотрел на меня Олег.
- Я сказала вслух? – растерянно пробормотала я.
Олег улыбнулся.
- Вслух. Так что твой план раскрыт.
Теперь уже улыбнулась я. Улыбнулась и посмотрела на Маковецкого. Он в свою очередь смотрел на меня, и его ответная улыбка была такой теплой, ободряющей. Он переживал за меня. Чисто по-человечески, по-дружески. А я всё думала о том, как бы это было, если бы он был влюблен в меня.
Дура я. Вот и всё.
Хорошо, что он мой друг. Могла бы я мечтать хотя бы об этом?
* * *
Мы поднялись в квартиру спустя сорок минут. Как только вошли – позвонил Лев Николаевич. Я успела раздеться, помыть руки, и он как раз пришел.
Я смущенно поздоровалась, и Лев Николаевич приветственно улыбнулся мне, затем с поддержкой поспрашивал о моем самочувствии и планах на неделю.