Шмалить охота, хотя больше не курю на постоянке. Жилы фитилем нитевидным обращаются. Горючим пропитаны.
А в голове — нагар, закоптилось месиво мозгов. Впору башку до крови расчесать. Достало, ну че эта Чернышевская повсюду, а?
Брожение унять пытаюсь, чтобы землю под ногами не топтать свирепо. Хоть и на месте стою. Свирепо, потому что сам с помоста к фее прибежал, как только увидел.
Дурак.
Поворачиваюсь к правому флангу ограды, и заряжаю рабочим очень четко и внятно:
— Справа поправьте, как она сказала. И по всей длине делайте просвет!
Судя по ее реакции, сетку по всему периметру Алиса не одобряла. С чем я был полностью согласен, но промолчал.
Уже поздно снимать. До чего же криворукие, кто в открытом поле клетки ставит?
Алиса действительно пьет воду чуть поодаль, а затем отдает бутылку каким-то подросткам. Они облепляют ее сочную фигурку полчащем саранчи.
Все в поселке ее знают.
После вчерашнего меня тоже все знают, но совсем не так, как выгодно.
Разберусь со странным обстрелом позже, уж время будет. Еще как минимум неделю тут торчать.
Ни за что не уеду, пока создаем ебаный Устав. Бестия тут сразу же всех по струнке построит.
Костюмированные консультанты от Фрезя только метушиться умеют. Не хочу соглашаться с этими, как их, фременистками, но мужик хилый нынче пошел.
Да они толкают проект со скоростью улитки! На дело бы их не взял.
А вот ее бы взял.
Долбаная фея с самыми сладкими губами на свете — настоящий боец. Жаль, только не на моей стороне.
А прямо напротив.
Какой бы принцессой по рождению не была, она от своего не отступает и пашет над результатом. Одна против всех. Против меня. Она гнет и гнет свою линию, потому что верит в нее.
Как бы узнать, что там у них с родней случилось. Говорят, от нее фактически отказались. Квартирку оставили, правда, я пробивал.
Наблюдаю, бесцельно касаясь козырька, как Алиса поправляет лямку майки и улыбается каким-то соплякам с розовыми паклями. Все это время не могу догнать: в лифчике она или нет. Когда стояла рядом, не хотел глазеть. Она еще сменила платье на юбчонку сегодня, покороче. На вид — жуть, с волной несуразной какой-то. Стояк железный теперь уже больше как норма, чем измененное состояние — если не натыкаюсь на нее взглядом, то думаю о ней или вспоминаю.
Как мычала мне в рот, тогда на стоянке.
Как нуждалась в передышках.
Как дрожала вся подо мной. Упругая, но мягкая. Везде, куда смог дотянуться.
Вспоминаю, как останавливался тогда, и по рукам онемение стальными латами сдавливает. Ну нахрена стопорил себя. Не хотел напугать. Так после однофигово испортил все к хуям. Перечеркнул. А это может было единствен…