От «воинских людей» требовали даже давать особые поручные записи с обязательствами не пропивать и не проигрывать свое оружие и прочее снаряжение. А они уже чувствовали себя вправе штурмом брать кабаки, где им отказывали в выпивке, как сибирские казаки во главе с атаманом Романом Шеловым, которые в Великом Устюге
«учали саблями сечи и из самопалов стреляти и убили… трех человек до смерти»>{100}.Смутное время дает примеры поразительной деморализации. Вологодский архиепископ Сильвестр рассказывал, как небольшой отряд «польских и литовских людей» вместе с украинскими казаками и «русскими ворами» сумел в 1612 г. захватить большой город: «…на остроге и городовой стене головы и сотников с стрельцами и у снаряду пушкарей и затинщиков не было, а были у ворот на корауле немногие люди и те не слыхали, как литовские люди в город вошли. А большие ворота были не замкнуты… А все, господа, делалось хмелем, пропили город Вологду воеводы»>{101}. Весной 1650 г. уже новгородцы опасались нападения шведов на пасхальной неделе по причине, что «в то время пора питущая»>{102}.
Наряду с пьянством, беспокойство у местных властей вызывало и распространение азартных игр; выдвигались предложения закрывать питейные заведения во время праздников, а особенно в дни выдачи жалования. Современников смущало в кабаках не только пьянство. Они хорошо осознавали, что «в корчемницех пьяницы без блудниц никако же бывают…»; тем более что Россия XVII столетии успела познакомиться и с этим достижением цивилизации: в Холмогорах, например, наряду с кабаками была уже целая улица публичных домов, хорошо известная иностранцам>{103}.
Но и сами представители Администрации в отдаленных городах открыто занимались частной продажей водки, а кабаки порой превращали в совершенно неприличные увеселительные заведения с немалым для себя доходом; так, енисейский воевода Голохвастов в 1665 г. отдал на откуп «зернь и корчму и безмужних жен на блуд, и от того брал себе откупу рублев по сту и больше». В Ростове развернулся откупщик Пятунька Тимирев: у него «на кабаке была зернь великая и воровство, и блядня и посацким и сторонним людям продажа и поклепы великие». Даже в самой Москве лихие молодцы, «ездя на извозчиках, многих людей грабили и побивали до смерти, и иные всякие воровства чинили, и на продажу вино и табак возили», т. е. под носом у властей занимались нелегальной продажей водки и запрещенного тогда под угрозой отрезания носа курева>{104}.
Винная политика в XVI–XVII столетиях. Поэтому, несмотря на то, что вред от кабаков перекрывался в глазах правительства огромными прибылями от питейной продажи, приходилось и принимать определенные меры по борьбе с пьянством. Боролись прежде всего с нелегальным изготовлением и продажей спиртных напитков корчемством. Как правило, этим занимались местные власти, стремившиеся на деле навести порядок в своем городе и уезде. Перейдя от увещеваний уклоняться от «безмерного пития» к действиям, тобольский воевода князь Юрий Сулешев в 1624 г. закрыл в городе кабак, поскольку «служилые люди пропивались и проигрывали свои животы и оружие», происходили самоубийства, кражи и «воровство велико».