Лишь в исключительных случаях сведения о злоупотреблениях доходили до высоких инстанций, и тогда делу давался ход. Так, только по прямому предписанию министра финансов Е. Ф. Канкрина пермскому губернатору началось следствие о злоупотреблениях местных чиновников во главе с самим надзирателем питейного сбора, требовавшим себе по рублю с каждого проданного в губернии ведра; при этом министр доверительно просил губернатора не привлекать к расследованию местную полицию. Прибывшие из Петербурга чиновники путем «подсыла» (контрольных закупок) и последующих показаний под присягой местных обывателей, мастеровых и солдат, установила многочисленные факты нарушений. Но это нисколько не смутило надзирателя и его подчиненных, в свою очередь обвинивших проверявших в провокации и сборе показаний «не заслуживающих доверия лиц», что к тому же вызвало народные волнения. В итоге дело завершилось полным поражением приезжих контролеров., которым их же начальство приказало вернуться>{203}.
Питейные доходы в последние годы царствования Александра I (1801–1825 гг.) неуклонно снижались>{204}. В начале нового правления тот же Канкрин, опытный и трезвый экономист, подал Николаю I (1825–1855 гг.) специальную записку с оценкой достоинств и недостатков всех известных способов продажи алкоголя, в которой признавалось, что никакими иными бюджетными источниками заменить ее невозможно, ибо «ни один из них не может дать столько, сколько дает казне питейный доход». Канкрин полагал, что введение свободной продажи спиртного с уплатой акцизного налога было бы оптимальным шагом, но считал ее невозможной именно в условиях российского уровня культуры населения и повальной коррупции в среде чиновничества. К тому же допустить равенство возможностей в этой сфере предпринимательства было нежелательно, а послабления благородному сословию неизбежно вызвали бы недовольство. Собственно казенная продажа, по мнению Канкрина, себя безнадежно скомпрометировала и к тому же имела еще один принципиальный порок: в этом случае «все злоупотребления по сей части обращаются непосредственно в упрек правительству». В итоге министр вынужден был признать преимущества откупной системы в надежде, что сравнительно небольшое количество питейных домов и несомненная дороговизна напитков будут способны «уменьшить в массе пьянство»>{205}.
Таким образом, потерпев поражение в деле увеличения казенного влияния на торговлю спиртным, российское правительство, можно сказать, махнуло рукой на последствия неограниченной откупной системы продажи водки. Во всяком случае, с 1827 г. мы не наблюдаем каких-либо ограничений на продажу крепких напитков откупщиками в казенных кабаках. Откупные поступления (вместе с другими питейными сборами) твердо вышли на первое место среди государственных доходов, требуя при этом минимальных расходов на сборы: победившие на торгах откупщики обычно вносили залог, а затем помесячно всю сумму откупного платежа. Государственный казначей Ф. А. Голубев указывал, что ни один налог