.
Таким запомнил типичный «питейный дом» пореформенной поры «с продажей питей распивочно и на вынос» секретарь комиссии Археологического общества по изучению старой Москвы Иван Степанович Беляев:
«Грязная, почти без мебели комната, вся в дыму от курения, с драгоценным, прилавком на видном месте, за которым пребывал для пьяниц самый приятнейший человек — целовальник, юркий ярославец или свой брат москвич. Наконец, на прилавке стоял деревянный бочонок с водкою, наливавшейся через кран, единственный, кажется, предмет в мире, от которого не отрывал глаз посетитель, как бы он пьян ни был. Для закуски на тарелках лежала кислая капуста, огурцы, кусочки черного хлеба.
Кабачные посетители входили, выходили, знакомились, спорили и сплошь и рядом дрались, В последнем случае у целовальников были всегда наготове постоянные пропойцы, дежурившие и день, и ночь в кабаке, которые тотчас же «помогали» подравшимся оставлять заведение, а за свое усердие получали одобрение и — не всегда — «стакан жизни». Если посетитель был человек надежный, целовальник с охотой отпускал питье в кредит, но делал то с большою осмотрительностию, видел своих посетителей насквозь, знал, кому можно поверить и кому нет. Для последних во многих кабаках висела надпись: «Сегодня на деньги, а завтра в долг».
Вот отец большого семейства, едва держась на ногах, отпихивает жену, старавшуюся вытащить его из притона, а он, собрав около себя публику, в клубах табачного дыма, горланит во всю ивановскую какую-то песню, поощряемый вниманием приятных собеседников, А бедная женщина умоляющим взором ищет сочувствия, говорит о своих детях, но ее мало слушают. Вот заботливая нянька посадила ребенка на прилавок, а сама увлеклась беседою с молодым разносчиком. Ребенок тянется к ней. Вот пьющий запоем диакон в одной длинной белой рубашке прибежал и не отдавая денег просит водки. Целовальник медлит, Прибегают родные и уводят несчастного домой. Вот потерявшего почву под ногами бедняка-учителя на руках выносят из кабака, кладут на санки, а подросток-сын, горя стыдом, везет горькую ношу домой. Взыскующие берут водку с собою из питейного в мелких посудах (называвшихся «шкаликами» и «косушками»). С пьяными целовальник не церемонится: дает водку, разбавленную водой, и все сходит, все выпивается»>{227}.
От искушения питейной торговлей не убереглось даже управление личного хозяйства царя — Кабинет его императорского величества. В селах Алтайского горного округа кабаки настолько бесцеремонно насаждались, вопреки требованию существовавшего законодательства о получении согласия сельских обществ, что даже местные власти вынуждены были отреагировать. В 1883 г. Томское губернское по крестьянским делам присутствие заявило по этому поводу протест и указало кабинетским чиновникам, что