«Обвинение меня в распущенности является ложной клеветой»
Заглядывая в непростую личную жизнь полководца, невозможно пройти мимо сталинской расправы над ним. История ее такова.
Принятие Жуковым капитуляции поверженного врага можно называть не иначе, как первым импульсом, породившим искру, из которой разгорелся настоящий пожар злобы и ненависти Сталина к полководцу. Сам он не мог осуществить эту историческую миссию из-за постоянной настороженности и боязни покушения. Только поэтому вождь поручил ее проведение Жукову.
Вторым импульсом стало презрение Георгия Константиновича к сыну Сталина, Василию. Во время Потсдамской конференции он поддержал Главного маршала авиации А. А. Новикова в решении отказать ему в присвоении генеральского звания, которому для этого требовалось как минимум обучение в военной академии.
31 мая 1945 года Жукова назначили представителем СССР в союзном Контрольном совете по Германии, где ему часто приходилось встречаться с западными командующими. Тогда он еще был первым заместителем Сталина (наркома обороны). А буквально через год, в марте 1946-го Сталин предложил ему возглавить Сухопутные войска, ликвидировав должность первого заместителя. Теперь над Георгием Константиновичем стоял начальник Генштаба Василевский и заместитель наркома по общим вопросам Булганин. Тем не менее Жуков по вопросам в руководстве военным ведомством все же рассчитывал на равные права с Булганиным. И это стало третьим импульсом.
Сам Георгий Константинович вспоминал: «После рассмотрения Положения о наркомате обороны (Министерстве вооруженных сил) у меня возникли серьезные разногласия с Булганиным о правовом положении главнокомандующих видами вооруженных сил и первого заместителя наркома. По его проекту получалось так, что главкомы в практической работе имеют дело не с наркомом обороны, а с его первым заместителем. Защищая свой проект, Булганин пытался обосновать его тем, что нарком обороны Сталин перегружен делами партии и государства.
“Это не довод, – сказал я Булганину и попытался отвести его аргументы. – Сегодня нарком – Сталин, а завтра может быть другой. Не для отдельных лиц пишутся законы, а для конкретной должности”. Обо всем этом Булганин в извращенной форме доложил Сталину. И через день Сталин сказал мне, что над Положением о наркомате обороны придется еще поработать. Булганин очень плохо знал военное дело и, конечно, не смыслил в оперативно-стратегических вопросах. Но будучи человеком интуитивно развитым, хитрым, он сумел подойти к Сталину и завоевать его доверие».