Я так и не смогла кого-то полюбить после расставания с Воронцовым…
Не смогла кому-то довериться, раскрыть душу.
Яков останавливается около моего подъезда и несколько секунд сверлит меня взглядом, словно пытается понять, насколько откровенна я была в своём предположении, что могу избавиться от ребёнка.
— Не забывай, что завтра тебе нужно будет пройти обследование. Утром ничего не ешь и не пей.
Ничего не говорю ему в ответ, просто выхожу из машины и спешу спрятаться от зоркого взгляда за подъездной дверью. Открываю дверь в квартиру и тут же сталкиваюсь взглядами с мамой. Она стоит в коридоре, скрестив руки на груди, и принимается осматривать меня.
— Маша, где ты была? Почему не предупредила, что задерживаешься? А что с твоим телефоном? Почему он был недоступен?
Наверное, Яков выключил его?
Вспоминаю, что он должен был позвонить с него Никите, но не сделал этого, и представляю ярость своего бывшего. Ему не составит труда заполучить мой номер, он найдет его легко, если захочет, но всё равно чувствую маленькую победу — хоть что-то вышло не по его.
— Мам, ты только не нервничай, ладно? Пойдём на кухню, я тебе всё расскажу.
Мы уходим на кухню.
Отец пока на работе, поэтому я могу спокойно поговорить с мамой. Не уверена, что стоит и отца посвящать во все детали, ведь тогда он совершит необдуманный поступок, за который окажется в тюрьме. В том, что Воронцов упрячет его туда, я даже не сомневаюсь.
Присаживаюсь за стол и пытаюсь собрать мысли в кучу.
У мамы проблемы с давлением, поэтому нужно преподнести все новости осторожно, чтобы не случился приступ.
Вот только как сделать это мягко?
Сама ситуация к этому не располагает.
Я тяжело вздыхаю и пытаюсь начать, но язык не поворачивается. У нас с мамой никогда не было секретов друг от друга. Она всегда была моим единственным другом, человеком, который всегда мог выслушать, поддержать и помочь советом.
Вот только я оказалась в чересчур сложной ситуации.
Имела ли я право вмешивать во всё это маму?
Если она узнает правду о Воронцове, то не сможет спокойно спать ночами, что негативно скажется на её здоровье.
Начинаю жалеть, что заикнулась о разговоре, потому что понимаю, что сейчас мне выкручиваться нужно самой. Воронцов не тронет моих родителей, пока они не знают правду.
— Мам, я встретила Вальку с курсов по аэробике. Помнишь, я рассказывала тебе про неё? Мы встретились в больнице и решили немного погулять, а телефон что-то тормозить начал, — выдаю на одном дыхании, чувствуя себя омерзительно. Ради чего я вру родному человеку? Почему говорю ей неправду?