— Сволочь, — шепчу я себе под нос и понимаю, что пропала.
Становиться матерью-одиночкой или делать аборт?
Вот в чём вопрос…
И я не знаю на него ответ. Поднимаюсь на ноги, которые теперь наливаются свинцом и отказываются двигаться. Дыхание спирает, вынуждая рвано втягивать воздух. Я шмыгаю носом и выхожу из кафе.
Вадим не собирается признавать этого ребёнка… И мне негде искать правду. А ещё меня тревожат его слова: «Я три недели назад был на сборах». Может ли случиться такое, что у него раздвоение личности? Я решаю поехать к Раисе Алексеевне, его матери, чтобы поговорить и выяснить, врёт он или нет.
Сейчас полдень. Обычно в это время женщина дома. Нужно просто поехать и поговорить с ней, постараться выяснить правду, а потом уже думать. Был Вадим на сборах или нет? А может у него есть брат-близнец? Такое же случается, когда родители разводятся и делят детей? Вот только скажет ли она мне правду, если так было?
Я быстро добираюсь до её дома, но долго не решаюсь позвонить в домофон. Наконец, руки двигаются сами, я набираю номер знакомой квартиры и жду ответ.
— Кто там? — слышу чуть хрипловатый голос, за которым следует покашливание.
— Раиса Алексеевна, это я. Эмма, — отвечаю с дрожью.
Я не хочу говорить ей о своей беременности, ни к чему это… Просто попробую выяснить что-то о Вадиме, чтобы уже думать дальше.
— Эммочка! Поднимайся, золотко!
Пиликанье уведомляет о том, что дверь можно открывать. Я открываю и вхожу в подъезд. Запах сырости на этот раз не отталкивает, а нравится мне, пробуждая активное выделение слюны во рту. Я проглатываю её и вызываю лифт. Приезжает он быстро, и я захожу. В лифте заплёванный пол, поэтому я нахожу сухое место и стою там, почти как тот оловянный солдатик с одной ногой. Запах чего-то пропавшего и алкоголя тянет к горлу тошнотворный ком, поэтому я задерживаю дыхание. Едва доезжаю до шестого этажа, пулей вылетаю и прохожу в квартиру Раисы Алексеевны.
— Эмма, что стряслось? На тебе лица нет! — всплескивает руками женщина. — Бледная такая.
— Там запах ужасный, в лифте, — пытаюсь оправдаться я.
— Что есть, то есть! Ты проходи в зал, я чаёк уже налила. Там сериал мой идёт, ещё десять минут…
Я киваю, снимаю обувь, заглядываю в ванную, чтобы помыть руки, и, двигаясь к залу, замечаю, что в комнате Вадима всё по-старому. Постель свёрнута абы как, на полу валяются носки, на компьютерном столе открытые пачки от чипсов и банки от энергетиков.
Внутри появляется неприятный ком отвращения, только не понимаю к кому. Весь этот бедлам совсем не похож на порядок, царивший в той дорогущей квартире… Я захожу в зал и присаживаюсь, чувствуя, что окончательно раздавлена.