- Да пошел ты! – Я рассвирепела от его слов, оскорблений, нападок, от его покровительственного тона и всей ситуации в целом. Марат словно игрался, тогда как моя жизнь катилась под откос. И я не находила аргументов для защиты. Растерявшись окончательно, я решила с позором покинуть поле боля, иначе сотворю нечто такое, о чем буду сильно жалеть. Например, проломлю Беркутову череп первым подвернувшимся под руку предметом. На удивление, он не остановил меня, и я смогла вволю нареветься в своей спальне. Стало только хуже – никакого облегчения, ватная голова и опухшие глаза. Умыв лицо холодной водой, я снова легла на кровать и незаметно для себя провалилась в тяжелый сон.
* * *
Несколько дней назад
- Лера приезжает.
Сбивающая с ног новость застала меня за бокалом виски, которое я потягивал в компании отца. Я аж поперхнулся, но спокойно, будто ничего не случилось, отставил бокал в сторону. Отец сообщил мне о приезде главной женщины моей жизни обыденном тоном, будто бы походя.
- Лукьяновых обязательно пригласим в гости. Посидим, как в старые добрые времена. Что-то все разбежались, замотались. Никого в кучу не собрать. Непорядок, - приговаривал отец, занимаясь делом, на мой взгляд, совершенно не подходящим солидному бизнесмену в зрелом возрасте. Но отец заметно наслаждался уходом за фикусами в своем просторном кабинете с панорамным окном, располагающемся на двадцать пятом этаже высотки в центре города.
- Как твоя мадам к застольям относится? – спросил он, на что я пробормотал что-то неразборчивое, пытаясь прийти в себя.
Старик даже не замечал, что не поддерживаю беседы. Он поливал цветы из небольшой лейки и мурлыкал незатейливый мотив, находясь в приподнятом настроении. В последнее время я часто обнаруживал отца в добром расположении духа. Закрадывалось подозрение, что он увлекся новой сотрудницей, но в это я верить не хотел. Просто не мог представить, что отец изменит матери.
Беркутовы были однолюбами, в чем убедился на собственной шкуре.
Досталась мне на генетическом уровне врожденная повернутость на одной женщине.
Сидеть на месте уже не мог. Новость о приезде Лукьяновой заставила подняться с кресла, в котором я до этого отдыхал после тяжелого рабочего дня и вел необременительную беседу. Мы с отцом незаметно сблизились, чего я совершенно не ожидал. Еще год назад подобное было невозможно.
- Ты же не наломаешь дров, сын? – спросил он вдруг, застывая с дурацкой лейкой. В глазах застыла тревога. Он слишком хорошо меня знал.
Думал, не простит никогда за ошибки прошлого. Всегда куролесил, вел себя раньше просто по-идиотски. С самого детства выносил отцу мозг, изводил мать, как будто места своего в мире найти не мог. Хотя мне указывали дорогу, давали правильное направление, предлагали помощь. А мне нужно было что-то постоянно доказывать, делать по-своему, спорить до усрачки, лишь бы добиться своего. На все был готов ради этого.