Разбежавшись на пределе своих сил, оттолкнулась от обрыва ногами, вытянула руки вперед и стрелой полетела вниз. Задержав дыхание, увидела барахтающегося и периодически опускающегося под воду мальчишку. Зажмурилась и с ударом о плотную гладь вошла в глубину. Руки сами не выдержали столкновения и расцепились. Все тело обдало сковывающим холодом, а потом я услышала треск. Треск такой, словно ступила в студеную пору на поверхность того же озера и лед трещинами пошел. Я сначала не поняла, что этот звук поселился только в моей голове. Зазвенело в ушах и затылок прошибло дикой болью, будто кто копье всадил в шею, прокрутил и вырвал из тела позвонки.
От шока втянула воздух, а в нос хлынула вода. В панике забарахталась, пытаясь всплыть на поверхность, распахнула глаза и увидела черное дно. Не понимала, почему не могу всплыть, ведь загребаю руками изо всех сил.
Осознание, что тело не слушается, пришло колким ударом в висок. Сердце затарахтело в предсмертной агонии, в последний раз разгоняя кровь по венам. Легкие опустели, и муть озера осела на проклятое дно. Веки черной шторкой опустились на глаза, погружая в кромешную тьму, что бесновалась в подводных приглушенных звуках.
Вдруг вспышка света ударила по тонким полотнам век и тьма рассеялась. В горящие огнем легкие ворвалась рука бога воздуха. Он вытолкнул из меня всю воду и похлестал прохладными потоками по щекам. С трудом разлепила глаза и чуть повернула голову на бок. Увидела мальчонку, укутанного в чью-то рубашку. Дрожал воробышком, смотрел на меня с испугом.
— Не бойся, — зашевелила губами, и только тогда вылетели водные пробки из ушей.
— Мэлори! Пошевелись, Мэлори! — склонился надо мной мужчина, образовывая приятную тень над головой.
Я узнала красное припухшее лицо Гектора. Пахнуло стойким дешевым хмелем, заставляя сморщить нос.
— Опять пил? — отозвалась обреченно. Он мужик добрый, рукастый, но как жены не стало, так и рухнул на дно, как я сейчас. — Ниото береги. Птица чуть не унесла. Ты же знаешь, охотятся они на деток малых.
Вместо ответа на мои слова, по сальным щекам покатились слезы. Капли очерчивали его подбородок и падали мне на лоб. Захотелось смахнуть соленую влагу и отругать нерадивого отца. Потянулась к лицу и… пустота.
Надо мной склонился еще десяток знакомых лиц. Вот прачка нахмурилась, кожемяка ручищу в волосы свои густые запустил да оттянул их в привычной манере. О! А вот и сестрица кареглазая моя заохала. Косу светлую затеребила, прикусила кончик, обхватив пухлыми губками.
— Солнцеликая, помоги! — запричитал Гектор. — Пошевелись, девонька! Хоть пальчиком одним, хоть ноженькой!