Сам генерал поскакал в Неаполь, но здесь его ждала еще более жестокая новость: в генеральную квартиру русских войск прибыл полковник Шепелев с депешами генералу Ласси и посланнику России в Неаполе Татищеву. Депеши были подписаны князем Чарторыйским и содержали в себе указания от правительства, которые ожидало командование.
Официально предписывалось покинуть территорию Италии, и далее было любезно добавлено: «Поскольку нет сомнения в том, что это решение произведет очень сильное впечатление на двор, при котором вы пребываете, соблаговолите, ваше превосходительство, довести до сведения его сицилийского величества, что оно было продиктовано абсолютной необходимостью и что наш августейший повелитель весьма сожалеет о том, что он не смог в этом случае оказать ему более эффективную помощь. Вы добавите, что император никогда, однако, не перестанет проявлять самый живой интерес к Королевству Обеих Сицилий и что его императорское величество в будущем воспользуется любыми возможностями, чтобы доказать искренность своих чувств… Вы поможете их величествам всеми добрыми советами, за которыми они могут к вам обратиться, и наметите в то же время меры, необходимые для осуществления погрузки и вывода войск его императорского величества…»[983]
Кроме рекомендаций помощи неаполитанскому королю «добрыми советами» Татищев получил также неофициальное послание. Это письмо было, очевидно, написано под влиянием нахлынувших чувств и потому, в отличие от официального, весьма сумбурно. Зато произошедшее в Моравии и мотивы необходимости ухода из Италии излагались весьма откровенно. Неофициальное письмо Чарторыйского еще не публиковалось, и здесь впервые приводятся выдержки из него:
«У меня нет времени рассказывать вам обо всех несчастьях, – писал Чарторыйский, – которые нас преследовали. Если говорить в двух словах, Австрия выведена из войны, а нас сильно побили… Задача, которую вам необходимо выполнить, – это перевести нашу армию в надежное место, не подвергая опасности английский корпус. Французы не преминут пойти на вас со всеми силами. Вы должны спасти Неаполь, если это возможно. Двор [неаполитанский. – Примеч. авт.] должен подчиниться обстоятельствам и выпутываться из переделки… В общем, дело еще не кончилось. Неизвестно, будет ли заключен мир с Австрией. Если Бонапарт не пожелает отомстить Пруссии и нам, война, очевидно, не будет продолжаться… Теперь император [Александр. – Примеч. авт.] решил удалиться от дел, но не желает договариваться с Бонапартом, с которым мы остаемся во вражде… Вы будете, мой дорогой Дмитрий Павлович, в бешенстве, отчаявшись в столь роковой развязке. Мы также в смятении, мы поражены, как все это кончится, неизвестно»