Бальза же… кое-какие посадки ее уже имелись в районе Сочи. А так – Союз закупал очень и очень прилично этого сырья в Латинской Америке, благо, что никакого сильного рыночного спроса на нее не имелось. И никто не стремился эти закупки перебить. И не только закупал, но и запасал на специально развернутых стратегических складах. Чтобы, если что, не оказаться с, так сказать, голым задом…
Так что получалось с этим самолетом довольно интересно.
Да, не «лайтинг», но и на дворе всего лишь 1928 год.
Тем более, что этот самолет, что шалил в виду наркома, был единственным образцом. Нулевой моделью, на которой отрабатывали и изучали планер, а также, что намного важнее – механизацию крыла. А ее тут было дай боже. Да еще с электромеханическими приводами.
Так что Чкалов рисковал невероятно.
В любой момент могли отказать опытные агрегаты…
Туполев после завершения работ над «Пчелкой» занялся опять не стратегическими машинами. Согласился с доводами Фрунзе и взялся за двухмоторный бомбардировщик вполне традиционной схемы. Этакий «Москито» по-советски, который ему требовалось «слепить» с использованием все той же дельта-древесины, бальзы, стеклопластика и пары перевернутых картером вверх двигателей BMW VI. Ну и, само собой, с обширной механизацией крыла. На его проекте обкатывались те же самые электромеханические приборы, что у Поликарпова. Да и в целом – максимум общих решений и богатый обмен опытом. Они каждые две недели собирались на рабочее совещание и мозговой штурм…
– Красивый самолет… – мечтательно произнес адъютант, вспоминая кульбиты Чкалова.
– Красивый, – согласился нарком, – но, увы, он пока не более чем баловство.
– Как баловство? Вон какой быстрый и маневренный!
– Это верно. Но когда он в серию то пойдет? Году в тридцатом если повезет. Пока освоят – год еще пройдет – не меньше. Так что – это дело нужное, но далекое.
– Так три года быстро пролетят.
– Если начнется война – каждый день будет тянуться как год, – мрачно заметил нарком. – Особенно если у нас все станет плохо складываться.
Адъютант замолчал.
Фрунзе же погрузился в свои мысли.
Авиация СССР на начало 1928 года, несмотря на всего его усилия, была в целом весьма и весьма архаичной. В том числе и потому, что ее основой являлся Р-1 Поликарпова. Тот самый Р-1, который являлся копией британского de Havilland D.H.9A являвшийся, в свою очередь, модификацией одного из самых массовых самолетов Первой Мировой войны – DH.4, разработанного в 1916 году.
Научно-технический прогресс неумолимо и быстро бежал вперед. И Р-1 к 1928 году был в целом уже устаревшей машиной. Рабочей. Пригодной к делу. Но устаревшей. Однако на 1 марта 1928 года в РККА их числилось 1948 машин. Из которых 1417 располагались в военных округах западнее Урала. В том числе и 78 в УССР, откуда их благоразумно выводили под любыми предлогами. В первую очередь, конечно, на плановый ремонт и модернизацию.